Маркиз снова повернулся к ее отцу.
— Не пройти ли нам внутрь? — предложил он. — Так как сегодня тепло, я приказал накрыть второй завтрак во внутреннем дворе, но думаю, что вы, возможно, сначала пожелаете пройти в свои комнаты. — Последние слова были адресованы матери Энджел, которая с благодарностью кивнула.
Энджел было более чем любопытно увидеть Эббонли изнутри. Когда они достигли дверей, она ощутила легкий трепет, потому что стоявший на пороге дворецкий, был вполне возможно, самой строгой и важной персоной из всех, которых она когда-либо видела. Однако то, что девушка увидела внутри, изумило ее. Комнаты были неброскими и элегантными, но открытые шторы и расставленные всюду свежесрезанные цветы наполняли помещения ароматом весны, придавая особняку уютную теплоту. Она не могла не улыбнуться.
Саймон проводил девушку в одну из комнат в западном крыле, пока маркиз показывал ее родителям, брату и сестре соседние спальни.
— Джеймс и я располагаемся в восточном крыле, — объяснил Саймон, указывая вдоль извилистого балкона позади них, — но бабушка в двух дверях от тебя, потому что она не любит утреннее солнце. Когда приедет Лили, она, поселится здесь, рядом с тобой.
— Лили? — переспросила Энджел, пытаясь скрыть внезапную тревогу за удивлением.
— О да. Джеймс не сказал тебе? Он пригласил и Стенфредов тоже. Подумал, что ты можешь обрадоваться компании.
Энджел заставила себя улыбнуться.
— Это было любезно с его стороны. — Саймон также улыбнулся.
— Да, я тоже так думаю. Он помогает гораздо больше, чем я ожидал. — Молодой человек снова поцеловал ее пальцы. — Кто-нибудь будет поблизости, чтобы отвести тебя вниз, во внутренний двор.
Она вошла в комнату и не удивилась, увидев еще больше цветов на подставке возле кровати. Комната была отделана в золотистых и персиковых цветах, и немедленно понравилась ей. Мимолетно Энджел задумалась над тем, не Джеймс ли выбирал комнату, которую она будет занимать. Из окна открывался великолепный вид на южный край озера и леса позади него, и до тех пор, пока Тесс не пришла, чтобы помочь ей освежиться, Энджел сидела на подоконнике и смотрела на воду, на голубое отражение неба.
Снаружи во внутреннем дворе длинный стол был уставлен свежими фруктами, нарезанными ветчиной и цыпленком, и несколькими десертами, от которых у нее немедленно потекли слюнки. К тому же она была не единственной, на кого произвели впечатление сладости, потому что когда Генри и Хелен появились через минуту, они быстро помчались к этому концу стола.
— Сначала завтрак, вы двое, — проговорила Анжелика, желая, чтобы она могла направиться прямо к клубнике со сливками, которая лежала, дразня, на серебряном блюде.
Маркиз уже был здесь, выслушивая отчет главного лакея. Через мгновение он кивнул и направился к ней.
— Вы довольны своей комнатой?
Девушка кивнула.
— Вполне, — ответила она, удивляясь тому, что чем более непринужденным он выглядел, тем более взволнованной она становилась. Лондон мог быть ее территорией, но Эббонли определенно принадлежал ему.
— Лорд Джеймс? — нерешительно проговорил Генри и маркиз обернулся.
— Мастер Генри?
— Вы катаетесь в лодке по озеру?
На мгновение маркиз выглядел задумчивым.
— Знаешь, у нас было несколько гребных шлюпок, — медленно ответил он, — но этот край озера стал немного болотистым и я, хоть тресни, не могу вспомнить, что с ними случилось. Я проверю это с Саймоном и посмотрю, нет ли там чего-то, что мы сможем сделать. Я давно уже не ловил рыбу.
— Здесь есть рыба? — спросил Генри, его глаза загорелись.
— О да. Когда я был моложе, то регулярно ловил рыбу на ужин.
— Генри, Хелен, подойдите сюда сядьте и поешьте, — позвала Камелия от одного из столов, которые были установлены в тени западного крыла.
— Вы не должны были говорить ему об этом, — заметила Анжелика, когда маркиз взял тарелку у одного из слуг и передал ей перед тем, как принять еще одну для себя.
— Почему нет? — спросил он, указывая на то, что она должна выбрать себе завтрак.
— Теперь он будет постоянно изводить вас, — пояснила девушка, выбирая клубнику со сливками, а затем еще одну. Клубника и лошади были ее самими большими слабостями.
— Возьмите еще одну, — предложил он, как будто прочитав ее мысли, и протянул руку, чтобы положить третью ягоду на ее тарелку.
Энджел немедленно испытала подозрение из-за его заботливости.
— Вы пытаетесь смягчить удар перед тем, как сообщить мне, что пригласили сюда Стенфредов?
Маркиз приподнял бровь.
— Леди Анжелика, на самом деле мне не нужно ни о чем сообщать вам. Это мое поместье, и я могу пригласить сюда любого, кого я выберу, приехать и погостить у меня. — Энджел нахмурилась, и он поднял руку. — Я не хочу ссориться с вами.
— Ну а почему бы и нет? — потребовала она, приготовившись к сражению.
Джеймс коротко улыбнулся ей.
— Потому что, несмотря на то, что я испытываю большое удовольствие от обмена с вами остроумными репликами, я предпочитаю видеть вашу улыбку, — тихо произнес он.
Эти слова остановили ее.
— О, — только и сумела выговорить Энджел.
— И я любезно веду себя потому, что хотел поблагодарить вас, — продолжил он.
Она подняла на него глаза.
— За что?
— У Тремейнов я был немного… расстроен. Вы были очень добры, и я прошу прощения за то, что резко отвечал вам. — На мгновение его лицо омрачилось. — Наши с Дезире отношения не для публичного обозрения, чтобы она не думала об этом.
Энджел испытала искушение спросить, какие именно отношения связывают его с леди Кенсингтон. Вместо этого она нахмурилась и прищурилась, стараясь выглядеть неосведомленной. Признать то, что она что-то знает, решительно не подобало для леди, а чем более прилично она будет себя вести, тем меньше будет причин у ее родителей откладывать свадьбу.
— Я принимаю вашу благодарность, — начала девушка, — хотя я не совсем уверена за что, потому что именно вы попросили у меня этот вальс.
Маркиз свысока посмотрел на нее, а через мгновение поджал губы и кивнул.
— Ах. Как это небрежно с моей стороны. Еще раз благодарю вас, моя будущая кузина, — заметил он, а затем извинился, чтобы присесть.
У Энджел была всего одна минута, чтобы поразмышлять над тем, почему она начинала недолюбливать этот определенный эпитет, перед тем, как к ней приблизился Саймон.
— Как тебе нравится Эббонли? — спросил он, принимая тарелку.
— Оно великолепно, — с улыбкой ответила она.
— Да, — с сожалением согласился он. — Боюсь, по сравнению с ним поместье Тэрбин-Холл будет выглядеть потрепанным. Возможно, мне вообще не следовало показывать тебе сокровище Джеймса.
Энджел коснулась его рукава, желая, чтобы люди перестали отзываться о ее будущем доме как заплесневелом и потрепанном.
— Ты проделал здесь грандиозную работу, Саймон.
Саймон поморщился.
— Это Джеймс проделал грандиозную работу. Я могу лишь приписать себе ту честь, что поддерживал все это, пока он был в отъезде.
— Что же, ты делал это превосходно, — упрямо настаивала девушка, и он улыбнулся ей.
— Ты очень добра, Энджел.
— По мне, так это звучит, как достаточно разумный комплимент, — проговорила виконтесса позади нее. Леди Элизабет положила клубнику на тарелку, которую держал один из лакеев. — Я рада, что ты приехала, дитя.
— Благодарю вас за то, что пригласили нас, леди Элизабет, — с улыбкой ответила Энджел.
— Ерунда, — отрезала вдовствующая виконтесса, ее глаза поблескивали. — Джейми, иди сюда и поприветствуй свою бабушку, — потребовала она.
Маркиз послушно поднялся и подошел, чтобы поцеловать леди Элизабет в щеку.
— Командирша, — прошептал он.
— Негодник, — ответила виконтесса таким же тоном. Элизабет уселась за второй стол вместе с Энджел и Саймоном, и беседа за завтраком была, по меньшей мере, оживленной. К концу трапезы бока Энджел болели от смеха. Саймон по большей части держался в стороне от добродушного подшучивания между маркизом и его бабушкой, но Энджел уже заметила, что шутки, кажется, не были в стиле Саймона. Однако это было в стиле Джеймса Фаринга, и к несчастью и раздражению ее родителей, в ее стиле.