Я ухватился за перила и стал подниматься, слыша позади его жужжание.
Череп лежал на тонкой темно-синей подушке на подставке из красного дерева высотой до пояса. Верный словам Уэста о том, что его нужно "убрать с глаз долой", он теперь стоял в северо-западном углу между высокими, во всю стену, окнами, обращенными ко мне, когда я входил в скромную комнату с башенкой.
"Чтобы впечатлительные школьники не видели", - добродушно заметил Уилл.
Я улыбнулся. "Он очень обесцвечен. Этот медово-янтарный блеск".
"Один из владельцев, возможно, тот, кто нашел его первым, покрыл его лаком, растительными камедями и животными жирами, что-то в этом роде. Возможно, это и помогло ему так хорошо сохраниться. Нам сказали, что он старше, чем кажется".
"Это серебро по бокам?" Именно так оно и выглядело, его добавили на скуловые дуги, носовую кость и в двух местах на нижней челюсти.
"Интересно, да? Мы полируем его как можем, но на этом поддержание в порядке не ограничивается. Так он кажется важным, да? Заветный предок или что-то в этом роде". Несмотря на то, что мы стараемся держаться в тени, довольно много музеев хотят его приобрести. Мы постоянно получаем письма. Но мы не хотим упускать его из вида".
"Есть ли у него предыстория? Это из нашего колониального прошлого? Привезено из-за границы?"
"В этом-то и проблема, Дэйв. Мало что известно, хотя, возможно, ты сможешь нам помочь. Это точно мужчина. Официальное название - череп Фардея, в честь Лукаса Фардея, единственного владельца, который в 1907 году записал его происхождение. Это было так давно".
"Но он не был первым владельцем?" Я понял свой ляп. "Первым посмертным владельцем?"
"Упоминаются два предыдущих владельца - не считая того, первоначального". Он улыбнулся, но как-то рассеянно, словно обдумывая факты, которые он опускает, чтобы дать как можно более краткий отчет. "Но ничего нельзя проверить. Лукас Фардей продал или подарил его моему деду в 1919 году. Фардей был немного шоуменом, и это сопровождалось обычными слухами, которые возникают, когда черепа хранятся как диковинки, особенно в витринах и на выставках".
"Что за слухи?"
"Например, что он кричит. Или произносит пророчество каждое полнолуние. Что его могут услышать только те, кто скоро умрет. Коллекционеры и спекулянты поощряют такие истории".
"Вы говорили, что действительно слышали его шепот".
"Много раз. Мэгги тоже. Как и моя покойная жена. Мы просто никогда не могли разобрать, что оно говорит. Оно всегда просто не слышно".
"Может, это эффект морской раковины, Уилл? Знаете, если поднести одно из ее отверстий к уху, то можно услышать океан?"
Уилл снова захихикал. "Забавно, что многие люди никогда не хотят приложить череп к уху, чтобы это выяснить. Но да, эффект океана есть, хотя в черепе на удивление мало отверстий, через которые его можно услышать. Но шепот - это не просто белый шум, Дэйв. Его можно услышать с того места, где мы сейчас стоим".
Я хотел спросить, есть ли записи, или было ли это проверено научно с помощью соответствующих приборов, но теперь мне предложили самому принять участие в чем-то вроде клинической оценки. Пусть этого будет достаточно для такого короткого знакомства.
"Заметно, что он завершен. Нижняя челюсть прикреплена проволокой?"
"Приклеена, вообще-то. Так что он не может кусаться".
"Простите?"
Уилл усмехнулся. "Еще один городской миф, который постоянно появляется, когда нижняя челюсть все еще приклеена. Истории про кусающийся череп. Она была приклеена задолго до того, как Фардей расстался с ним. Возможно, предыдущий владелец решил, что это поможет ему не издавать звуков. Надо любить этих любителей провенанса. Они добавляют все, что им нравится".
"Похоже на естественную смерть?"
"Простите?"
"Никаких трепанационных отверстий. Нет линии вскрытия, где была удалена верхняя часть черепа".
"У вас острый глаз. Но, думаю, это немного радует. Можете забрать его, если хотите".
"Можно?"
"Вы должны быть уверены. Никакого притворства".
"А, ну да. Понятно."
Я подошел к стойке и, недолго колеблясь, поднял сферу цвета эля и медленно повертел ее в руках. Я никогда раньше не прикасался к человеческому черепу, не говоря уже о том, чтобы держать его в руках, - этот величайший дворец, библиотека, жизненный оплот другого существа, некогда полноценного, того, кто оставил этот "контейнер", исчезнув со смертью. Он оказался тяжелее, чем я ожидал, может быть, фунта на три, хотя я допускал, что серебро имеет значение. Кроме лакировки и серебряной отделки, он был очень чистым, что еще больше отдаляло его от органической реальности, частью которой он когда-то был. Он больше походил на предмет декора или реквизит для фильма - скорее эмблема смерти, чем ее реальный артефакт.
Я перевернул его и осмотрел спинномозговое отверстие в основании. "Это отверстие?"
"Foramen magnum", - сказал Уилл. "Место, где спинной мозг входил в черепной свод. Там больше всего эффекта эхо-камеры. Но, как я уже сказал, Дейв, это не эффект океана. Шепот будет доноситься до тебя через всю комнату. И можешь проверить череп снова, если решишь нам помочь. Мы знаем, что ты будешь осторожен".
"Так как же мы это сделаем? Что вы предлагаете?"
"У вас есть семейные обязательства, я уверен. Но это шанс, который мы не можем упустить. Я хотел предложить тебе ночевать у нас каждое воскресенье до тех пор, пока ты сможешь выдержать. Пока не услышишь это".
"Или мечтать об этом снова".
"Пока что-нибудь не случится. Ты сделаешь это?"
В 10:34 меня начало клонить в сон.
Находясь на такой высоте, конечно, было легче успокоиться. В подвале или более замкнутом помещении возникло бы ощущение давящей клаустрофобии, но в этой импровизированной спальне-башне было просторно и открыто, и все это было как-то терпимо.
Единственное, что я сделал, прежде чем скользнуть между одеялами, - повернул постамент так, чтобы череп стоял боком, а не лицом ко мне с пустыми глазницами. Расположенный в левом профиле, он действительно выглядел так, будто следил за происходящим, как в годы моего детства, когда он взирал на улицу внизу.
Неизбежные мысли, конечно, приходили, но с каждым разом становились все менее насущными.
Кто ты?
Кто и зачем добавил серебро?
Как выглядела твоя смерть, чтобы вызвать такое украшение, если украшение хотя бы отдаленно было частью самой смерти?
Конечно, это не обычный череп. Но, в конце концов, обычных смертей не бывает. И черепов тоже. Каждый был уникален.
Длинные шторы поднимались и опускались, вдыхая ночь.
Каково это будет, когда он зашепчет, подумал я, понимая, что действительно ожидал этого, ожидал чего-то от этих спокойных внутренних покоев, верил, что они что-то втянут, издадут вздохи и бормотание, которые поддерживают его репутацию. Затылочное отверстие теперь было закрыто подушкой, хотя, судя по словам Уилла, это ничего не меняло.
Если не сегодня, то со временем. Для Уилла и его дочери Мэгги это был просто шепот. Для меня же это была череда снов на протяжении почти сорока лет, в которых череп - вполне вероятно, этот череп! - пытался что-то мне сказать. Каким-то образом это означало все.
Я просыпался несколько раз: сначала в 12:02, когда Солли спрыгнул с кровати (я даже не знал о его визите), затем еще раз в 12:55 и в 1:23 по непонятной мне причине.
Может быть, это Солли снова суетился, гоняясь за насекомыми в прохладной ночи, хотя я ничего не слышал. Каждый раз я сверялся с зелеными цифрами на часах, потом лежал, рассматривая различные звуковые и пространственные сигнатуры дома, отслеживая очевидные вещи - как все кажется больше, выше, старше, пыльнее, аромат многолетней полировки, - и пытаясь понять другие, гораздо более неуловимые, гораздо более трудные для выражения словами.