Закрыв глаза от очередного вида обескураживающего залива, я отвернулась от окна и шагнула в центр комнаты. Когда раздался звонок в дверь, я вздрогнула.
Я не могла представить, кто окажется за дверью. Может быть, это агент по недвижимости, хотя я в этом сомневалась. Она согласилась заглянуть ко мне, "если смогу". Ее незаинтересованность была понятна.
Сейчас никто не хотел жить у воды.
"Это происходит по всему побережью", - говорю я Джорджу.
В вечерних новостях показывают видеоклип с маленькой девочкой с фиолетовой заколкой-бабочкой в светлых волосах. Ребенок танцует тот же племенной танец, свидетелем которого я была всего несколько дней назад. Видео поступает из Холли-Бич, штат Луизиана. После ролика появляется телеведущая с шелковистыми черными волосами, которая говорит, что за последнюю неделю произошло более десятка инцидентов. Она улыбается и выражает уверенность в том, что "Буги-лихорадка" - это просто новейший культурный мем, ничем не отличающийся от планкинга или Mannequin Challenge.
Джордж проходит через комнату со стаканом скотча, вкус которого мне никогда не нравился, пока я не попробовала его на языке. Он голый, как обычно бывает, когда он дома. Приверженность к наготе - одно из многих изменений в образе жизни Джорджа после расставания с женой. Его тело крепкое и хорошо сложенное, что гораздо больше связано с генетикой, чем с приверженностью к физическим упражнениям. Мы ходим в спортзал три дня в неделю, и пока я зарабатываю пот на беговой дорожке и с гантелями, Джордж часто предпочитает понежиться в парной, пока я не закончу.
"Что происходит на берегу залива?" - спрашивает он, делая паузу перед окном, чтобы поглазеть на ночной залив.
"Эти танцы", - отвечаю я. "Как та женщина возле моего офиса".
"Люди готовы на все ради внимания", - говорит он. "Почему такое вообще показывают в новостях? Экономика снова катится к чертям, протесты и бунты вспыхивают каждый день, а две ночи назад около тридцати человек вышли на пляж на Бермудах и исчезли. Любая из этих вещей кажется мне гораздо более актуальной, чем кучка идиотов, виляющих задницами перед камерой".
" Подожди, Бермуды?"
Он потягивает свой скотч. "Эти люди - полиция считает, что их около двадцати или тридцати - просто встали посреди ночи, вышли из своих домов и исчезли. Близкие заявили о пропаже, и власти отследили нескольких из них до бухты. Они нашли следы ног и некоторые личные вещи, но людей не было. Бермуды - не такой уж большой остров. Я несколько раз ездил туда по делам. Там невозможно спрятаться".
"Они могли зафрахтовать лодку".
"Вряд ли", - говорит Джордж. "Пропавшие не были частью какого-то социального клуба. Более того, двое из них просто приехали на остров. Они ни с кем там не были связаны".
У меня нет ответа на это.
"В любом случае, - говорит он, - я иду спать. Утром мне нужно встретиться с адвокатами. Пора узнать, на что еще, по мнению Юджи, она имеет право за то, что я оплачивал ее счета в течение тридцати лет".
В голосе Джорджа нет горечи. В его голосе звучит усталость. Бракоразводный процесс затянулся гораздо дольше, чем он ожидал. Он дал понять, что не собирается особо сопротивляться. Он принимает развод как свою вину, как свою проблему, несмотря на годы несчастья по обе стороны кровати. Он просто хочет уйти, но адвокаты Юджи проникают глубоко, слишком глубоко.
""Заходи", - говорю я. "Еще рано".
"Я так не думаю", - говорит Джордж, переходя на диван, где я сижу. "Ты очень важна для того, чтобы я рано лег спать".
Он наклоняется, осторожно ставит свой стакан, чтобы виски не расплескалось, и крепко целует меня.
Открыв дверь квартиры, я обнаружила, что в прихожей стоит мужчина средних лет. У меня сжалось горло, а дыхание застыло в судорогах. По шее пробежал холодок, но тут же исчез, когда я сопоставила стоящего передо мной мужчину с тем, каким я его себе представляла.
Барри Колдуэлл так походил на своего отца, что, если бы младшему нахлобучили на голову седой парик, их можно было бы принять за близнецов, если только не смотреть ниже шеи. Если телосложение Джорджа оставалось пропорциональным и крепким, то у Барри не было ни единого шанса против его поблажек и лени. Мне было обидно, что такое красивое лицо покоится на теле, которое, возможно, срисовал доктор Сьюз.
Судя по описанию Джорджа, во всем остальном они были совершенно разными. Наша неловкая встреча на оглашении завещания Джорджа только подтвердила эту мысль.
"Вы здесь", - сказал Барри. В его голосе прозвучали раздражение и возмущение, словно это я вторглась в его дом. "Нам нужно поговорить о моем отце".
Мой ботинок тонет в песке, и я теряю равновесие и ударяюсь о толстое плечо Джорджа. Он смеется и обхватывает меня рукой, чтобы поддержать. Он легонько ударяется боком о мою голову - такое проявление привязанности мне всегда казалось странным.
"После того как они нашли здесь это нечто, мне стало любопытно", - говорит он. "Странные, блядь, вещи".
"Ты имеешь в виду тушу, которую выбросило на берег на прошлой неделе?"
"Глобстеры", - говорит Джордж. "В новостях их называют глобстерами. Не думаю, что их можно назвать тушами. Никто не уверен, что это действительно животные, по крайней мере, не целые животные. Они похожи на гигантские языки или что-то в этом роде. Ни глаз, ни рта, просто большие куски гладкого мяса".
"Как это выглядело вблизи?" спрашиваю я, чувствуя укол зависти от того, что он нашел приключение в одиночку. Мы долго ждали, чтобы быть вместе, по-настоящему вместе; я хочу разделить с ним важные моменты. Каждый из них.
"Как я уже сказал, это просто кусок бледно-голубого мяса, размером с дельфина. Чайки облепили его. Видимо, они находят глобустера очень вкусным. Я немного понаблюдал, но тут появилась группа людей в синих рубашках-поло с ящиками для снастей. Полагаю, они были из Службы охраны рыбных ресурсов и дикой природы или что-то в этом роде. Они надели хирургические маски и изо всех сил старались отогнать чаек, чтобы те могли получше рассмотреть эту штуку".
В кармане Джорджа зажужжал телефон. Холодный соленый ветер налетает с залива, когда он достает телефон из куртки. Он с усмешкой смотрит на то, что появляется на экране.
"Юджи снова начала звонить".
"Я думал, она настаивает на том, чтобы все переговоры проходили через твоих адвокатов?"
"Видимо, это касается только меня". Джордж снова стучит головой о мою. "Она получает почти все. Не могу представить, чего она хочет сейчас. Но если так пойдет и дальше, мы будем жить на бутербродах с арахисовым маслом".
"Мы это обсуждали", - говорю я.
"Я знаю, милая. Просто придется немного привыкнуть".
"У нас все будет хорошо", - говорю я.
Он придвигается ко мне и крепко целует меня в губы. "Я знаю это".
Мы продолжаем идти по пляжу, и Джордж разражается изумленным смехом. "Боже, я почти забыл про запах".
"Запах Юджи?" спрашиваю я.
"Нет, хотя я мог бы рассказать тебе истории".
"Пожалуйста, не надо".
"Нет, я имею в виду глобустер. Господи, я никогда в жизни не встречал ничего настолько мерзкого. Как будто кто-то сделал газ из рыбьей гнили и водорослей и разбомбил им весь пляж. Я был в двадцати ярдах от этой штуки, и дерьмо попало мне в горло. Я полдня промучился с рвотными массами".
Я издала ворчание отвращения.
"А вот комары не беспокоили. Эти маленькие ублюдки были повсюду".