"Это может быть "" Тайна"", - сказал мальчик. "Невольничий корабль, где негры привязали капитана к мачте и заставили его плыть до скончания времен".
"Это "Поминки", - сказал Пол. А "Тайна" - это невольничий корабль, превращенный в скалу, которая стоит по сей день как предупреждение. Один из его экипажа был магом. Сначала он убил негров, потом матросов, а напоследок привязал капитана к фор-мачте и заставил его стоять на вахте, пока дьявол не придет за ним".
При упоминании о невольничьих кораблях на фордеке стало тише. Декурры наблюдали за бортами, Холдфаст Мухаммед и Глосс. Свифт понял, что все они работали в торговле.
"Предупреждение о чем?" Мальчик был глух к тишине, воцарившейся вокруг него. "И зачем смолянам убивать всех на борту?"
"Возможно, имелся в виду негр", - сказал Кобб, размышляя вслух. "Ведь плантаторы иногда называют негров черными за их цвет лица".
Пол, чей собственный глубокий загар в судовом журнале успели записать как негритянский, насмешливо сказал. "Эту байку мне рассказал один из нас, смолянин", - сказал он. "И один из нас, смолянин, потопил тот корабль. Но он был йоркширцем".
"Ах, - сказал Кобб. Все знали, что плавать с йоркширцами - несчастье.
Мальчик нахмурил брови. "Но зачем смолянину убивать всех на борту? На невольничьем корабле? Если..."
"Ты плавал под началом не многих капитанов", - сказал Глосс. Команда рассмеялась, как это делают мужчины, когда хотят сменить тему.
"Что скажешь, Свифт?" - спросил Холдфаст Мухаммед. "Твоя заплатка еще держится?" Свифт подумал, что этот человек предпочитает говорить о протечках, а не о кораблях.
"Держит", - сказал Свифт. В "Минерве" еще есть жизнь".
Мужчины расположились под форштевнем, слушая, как барабанит дождь наверху. Свифт потирал свои покрытые шрамами руки, чтобы согреться. Он не думал о Зонге.
В течение трех дней они непрерывно трудились над насосом. Даже артиллерист, которого обычно отстраняли от такой работы, приложил свои почерневшие руки к насосу. Матросы вроде Свифта, умевшие обращаться с плотницкими инструментами, делали все возможное, чтобы починить помпы, которые захлебывались песчаным балластом, свободно дрейфующим в засоренном водой трюме.
"Можно ли еще что-то сделать, чтобы остановить воду?" Капитан Максвелл сожалел о своем решении плыть без плотника, и Свифт мог это понять, но теперь было уже слишком поздно.
"Не в этом море", - сказал Свифт. "Мы должны попасть в порт, если хотим спасти ее".
Капитан кивнул и окинул взглядом палубу, мокрую от дождя, где сгрудились пассажиры - небольшая группа женщин, торговцев и слуг, европейцев, индийцев и малайцев, ищущих облегчения в тесных каютах.
"Да будет так", - сказал он. "Мы поставим все паруса и направимся к побережью". Внезапно глаза капитана расширились. "Что это?"
Встревоженный, Свифт прищурился от дождя. В задней части корабля на миззен-мачте беспорядочно блуждал маленький свет. На мгновение Свифту показалось, что это человек несет свечу, и его охватил гнев: какой дурак мог принести открытый огонь в такелаж. Затем он увидел, как пламя движется. Легко. Как будто оно было живым.
"Огонь святого Эльма", - пробормотал один из таров. "Быстрее, отметьте, где она сядет".
"Лучше всего спуститься под палубу", - посоветовал капитан Максвелл своим пассажирам, в его голосе слышались нотки напряжения. "Ветер усиливается".
Пламя внезапно перелетело на середину корабля и взлетело к верхушке грот-мачты. Оно зависло там, примерно в футе над лонжероном.
"Суперо Санто". Он ведет призрака к нам!"
"Он предсказывает, сколько человек утонет", - поправил смолянин.
"Если на вершине, и только один, значит, шторм скоро закончится. Мы все должны пожелать ему доброго пути".
Пламя разломилось на три части и опустилось на палубу. Моряки отпрянули, пытаясь убраться с пути духовного огня. Над темными бортами "Минервы" висели трупы, неподвижные и безмолвные.
"Три на палубе", - пробормотал капитан почти под нос. "Это нехороший знак".
Мальчишка Свифта подался вперед, по-кошачьи внимательно изучая треугольник пламени. Декуррс оттащил мальчика назад и отвесил ему подзатыльник по уху.
"О, смотрите", - сказал один из европейских пассажиров. "Это еще не все".
В ужасе Свифт проследил взглядом за пассажирами по борту судна, где крутилось и вертелось около сотни крошечных язычков пламени. Под ними океан горел зеленым и синим, как колдовское масло.
"Аллахумма рахматака арджу, - взмолился один из мусулман, - фала такилни ила нафси тарфата 'айн..."
"Пожелайте им скорости", - приказал капитан, его голос был густым. "И следите за своими рядами".
"Ты когда-нибудь видел это?" спросил мальчик, пока его товарищи спешили на свои места. "Огонь Святого Эльма? И их так много? Что это значит?"
У Свифта не было ответа. Он чувствовал, как вокруг него поднимается ветер.
"Я не утопил ни одной кошки и не убил ни одного альбатроса", - сказал Глосс в столовой. Над головами вахтенных правого борта второй день ревел и выл шторм. "Я не слышал свиста ветра. И все же смертельные костры пылают в нашем такелаже, и проклятые идут по нашему следу, посылая на смерть добрых смолян".
"Не корабль-призрак заставил А-Ку потерять опору, - сказал Холдфаст. "Ласкары говорят, что у него были голодные глаза".
"Это корабль-призрак убил его", - твердо сказал Глосс. "И он будет убивать нас всех, пока мы не дадим ему то, что он хочет".
У Свифта пересохло в горле. Он не хотел принимать в этом никакого участия.
"И чего же оно хочет?" резко сказал Декурс. "Ты вызывал это судно, Глосс? Ты принял послание от мертвых?"
"Я не дурак, Декурс, чтобы вызывать призрака. Нет, - сказал Глосс. "Я слышал это во сне. Мой потерянный брат пришел ко мне прошлой ночью, его рот был полон водорослей, а ботинки - песка. В руках он держал копию списка нашей команды, горящую и тлеющую. Присмотревшись, я увидел, что одно из имен пылает, и понял, что это тот самый Иона, который нас проклял".
"Чье это было имя?" В голосе мальчика слышалось нетерпение.
"Если бы у меня были письма, я бы мог тебе сказать", - сказал Глосс. "Но я не умею читать. У нас на борту есть Иона, и он нужен кораблю-призраку. Это все, что мне нужно знать".
Дождь барабанил над их головами. Стол, подвешенный к потолку, скрипел на своих цепях.
"И что же ты хочешь, чтобы мы сделали, Глосс?" Слова Декурса пронзили воздух. "Выследить ласкара, чтобы повесить? Ведь именно так они поступили на последнем корабле, или мне так сказали". В глазах Декурса появился блеск. Он был одним из тех, кто считал, что капитан сделал неудачный выбор в пользу Глосса, что должность третьего помощника должна была достаться более старшему матросу.
Старый страх пронзил Свифта. Он предостерегающе покачал головой в сторону Декурса. В конце концов, Глосс теперь был матросом и имел право на плеть.
Холдфаст Мухаммед поднял голову от качающегося стола, его лицо было серьезным. "Это правда, Глосс? Если это так, я не стану шептаться с тобой".
Глосс махнул рукой. "Это было другое дело, - сказал он. "Кража".
"Капитан не станет смотреть на тебя свысока, если ты поднимешь мятеж среди ласкарцев", - сказал Декурс. Его глаза встретились с глазами Свифта, и Свифт понял, что Декурс ожидает от него слов, что он воспользуется своим авторитетом как второй старожил в этой заварушке. Свифт опустил взгляд.
Глосс заставил себя улыбнуться. "Так, так, ребята, - сказал он. "Что это за разговоры о мятеже? Я лишь прошу вас держать ухо востро и смотреть в оба, вот и все. "Это не больше, чем должны делать хорошие смоляне".
Вокруг них повисло напряжение, и тут заговорил мальчик. "Возможно, это мятежный корабль, - подсказал он. Например, "Орел".
"Возможно, это твоя задница", - сказал Кобб. Мужчины рассмеялись. Но Глосс бросил на Декурса косой взгляд, и Свифт понял, что между ними еще не все кончено.
Три дня спустя штормовой ветер все еще дул, и корабль низко и тяжело кренился. Волны вздымались горами. Онемевшие от усталости руки Свифта скользили по мокрой палубе к его месту. Им предстояло удерживать "Минерву" перед ветром с помощью голых шестов.