"Джордж не нуждался ни в чьем сочувствии".
"Нет, - признал Барри, - но, возможно, ему нужно было что-то другое".
"Я не совсем понимаю, на что ты намекаешь, но если у тебя есть сомнения, ты можешь обратиться в полицию. Я предоставила им всю информацию о поведении Джорджа и его недавней истории болезни".
"Да, его история болезни", - говорит Барри. "Ну, это забавная вещь. Я поговорил с его врачом. Он не видел папу уже несколько месяцев".
Окно открыто, и ветерок с соленым запахом овевает наши тела. Я лежу на кровати, и мое сердце все еще колотится от напряжения. Голова Джорджа лежит на моем животе, лицом ко мне. Он стрижется раз в неделю, и горизонт серебристого рисунка вдоль глубоко загорелой шеи завораживает меня своей аккуратностью. Его щетина приятно колется о мою кожу, когда он поворачивает голову, чтобы поцеловать мой живот.
Он проводит пальцем от моего пупка к вагине."Ты липкая", - говорит он.
Это заставляет его хихикать.
"Не забудь о завтрашнем невропатологе.
"Ты раздуваешь из мухи слона", - говорит он. "Я ходил во сне".
"Ты не просто ходил. И прекрати это".
"Нет, - бормочет Джордж, рисуя узоры спермой на моем животе. "Я играю".
"Ты странный человек, Джордж Колдуэлл".
"Возможно".
"Это серьезно".
"Может быть".
"Ты можешь быть болен".
"Нет". Он перестает рисовать круги в жидкости на моей коже.
"Слушай, я знаю, что это страшно. Никто точно не знает, что эта болезнь делает в долгосрочной перспективе, но ты должен принять это. Мы должны изучить методы лечения. Ты не можешь прятаться за отрицанием".
"Это не отрицание", - шепчет Джордж. "Это чертово выживание".
"Думаешь, без медицинской помощи у тебя больше шансов?"
"Дорогая, если Юджи узнает об этом, все кончено", - говорит Джордж. "Это не какая-нибудь дрянь вроде Уэста Нила. Это влияет на разум. Это влияет на мое поведение. Я еще не разведен, поэтому Юджи - моя ближайшая родственница. Она сможет признать меня недееспособным и распоряжаться моей жизнью. И даже если мне повезет и я найду судью, который примет во внимание развод, Юджи просто возьмет моего ребенка. Врачи сейчас знают недостаточно. Да, возможно, все началось с тех вещей на пляже, но если есть хоть какие-то сомнения, они могут списать на это все мои действия за последние год или несколько лет ".
"Суды никогда бы..."
"Один судья, милая", - решительно говорит Джордж. "Все, что потребуется, - это один судья, сжимающий Библию, чтобы принять решение, и поверь мне, этот город купается в них. Они могут забрать все. Они могут забрать меня, а я не собираюсь проводить последние годы своей жизни, играя с мелками в учреждении. Я хочу быть с тобой. Я хочу нашей жизни".
"Я и понятия не имела".
"Ты был избавлен от варварства привилегированных. Почему, по-твоему, я попросил встречи с твоим врачом, а не со своим?"
"Я не думала об этом".
"Мой врач входит в круг Юджи. Мой адвокат - из ее круга. Эти люди ведут грязную игру, и ничто не сближает их быстрее, чем возможность разрушить жизнь. Итак, я не болен. У меня нет вируса Гиббет. Я совершенно здоров телом и разумом".
"Джордж попросил разрешения встретиться с моим врачом".
"Интересно", - сказал Барри, словно детектив, чьи подозрения оправдываются.
"У него это было", - сказала я Барри. "После его первого припадка я настояла, чтобы он обратился к врачу. Он попросил показать его мне. У меня есть документы. Мне пришлось подать их в полицию. Это было еще до того, как Центр по контролю и профилактике заболеваний создал веб-страницу о заболевании, хотя к тому времени у них уже было менее нелепое название для этой болезни: Вирус Гиббет".
"Из-за того острова".
"Да. Но никто ничего не знал. Они и сейчас мало что знают".
"Они связали вирус с неопознанными массами, которые намыло вдоль побережья", - сказал Барри. "Комары питаются ими и распространяют болезнь, как это происходит с вирусами Уэста и Зики".
Я не стала его поправлять, даже за то, что он неправильно произнес слово "Зика". Информация Барри была устаревшей.
В течение нескольких недель после первого приступа Джорджа я использовала исследования как убежище от беспокойства и, в конечном счете, от горя. В чемодане у меня лежали страницы и страницы информации о вирусе, глобустерах и Возникновении в манильских папках. Видеоклипы и статьи в Интернете заполонили жесткий диск моего ноутбука.
Центр контроля заболеваний проследил путь вируса от глобустеров до чаек, которые ими питались. Вирус метаболизируется в организме чаек, где он инкубируется в их крови. Затем переносчиком вируса становились комары, которые передавали его от птиц к людям. Но хотя они могли проследить путь вируса, они не имели ни малейшего представления о том, как он действует.
Что за инфекция вызывает спонтанные спазмы, больше похожие на племенную хореографию, чем на эпилептический припадок? Что за болезнь заставляет больных скандировать уродливый и неразборчивый язык во весь голос? Какая болезнь привела тридцать семь человек к краю воды, где они ждали своей смерти?
Самое раннее визуальное свидетельство вируса Гиббет, которое я могу найти, предшествует Бермудскому инциденту на месяц. Я сижу за обеденным столом, собираю информацию и смотрю на экран своего ноутбука.
Видеоклип был снят на Кубе. Двое мужчин сидят на капоте старинного "Плимута" 62-го года, курят сигареты и улыбаются. Один смотрит в небо и говорит что-то по-испански. Второй разражается смехом и хлопает его по плечу. На заднем плане, далеко слева от этих людей, женщина в бледно-голубом платье топает по бетону углубленного дверного проема. Тень окутывает ее, стирая черты лица, но сквозь мрак видна знакомая неистовая джига.
Я перехожу по ссылкам и ввожу в поисковую систему ключевые слова. Я собираю данные, словно ингредиенты для лекарства. Я даже не замечаю Джорджа, когда он входит в комнату.
"Мы могли бы уехать из города", - говорит он, потягивая свой напиток.
"Тебе стоит пить?" спрашиваю я. "Пока мы не узнаем больше, тебе нужно быть осторожным".
"Ерунда", - говорит Джордж.
"Но твоя иммунная система может быть подорвана, или вирус может поразить печень".
"Мне все равно", - говорит Джордж. "Я всю жизнь следовал правилам, и все равно мне пиздец. А теперь, что ты думаешь о том, чтобы уехать из города?"
"Полагаю, я смогу получить отгул на работе".
"Нет", - говорит Джордж. "Я не говорю об отпуске. Я говорю о переезде. Если я буду здесь, то кто-то может увидеть, как я... веду себя. Может быть, мы могли бы продать наше жилье и уехать на север. Я все время думаю, что моя семья узнает об этом. Это пугает меня до смерти. Я даже не могу нормально работать".
"Я не могу уйти на пенсию", - говорю я. "По крайней мере, еще пару лет".
"Мы найдем работу".
"В нашем возрасте?"
"Ну, я не знаю!" восклицает Джордж и широко разводит руками, проливая виски на край стакана. "Я что, должен весь день прятаться здесь и ждать, какое новое злодеяние притаилось за углом?" Он откидывается на спинку дивана и смотрит на брызги жидкости на полу. "Полагаю, я мог бы пойти сам".
Это предложение вызывает болезненную вибрацию в моих ребрах. Он не хочет быть жестоким. Я знаю это.
"Не говори так".
"Этот чертов мир", - говорит Джордж. "Наконец-то я счастлив, а тут такое. Я думал, что Юджи станет моей погибелью, может быть, Барри, но гребаный комар?"
"Если ты хочешь переехать, действительно хочешь этого, мы найдем способ. Мы можем поехать куда захочешь".
"Мне все равно куда", - говорит Джордж.
"Тогда давай уедем", - говорю я. "Сядем в машину и поедем. Мы поедем на север, пока не найдем место".
"Если ты серьезно, мне нужно время, чтобы договориться", - говорит Джордж. Настроение у него не блестящее, но самые мрачные края с него сошли. "Я не могу просто исчезнуть, иначе Юджи выпустит отряд следователей, чтобы найти меня и не мешать бракоразводному процессу".
"Скажи мне, когда, и я буду готова".
"Через пару дней? У меня есть старый друг, владеющий пансионом в Колорадо. Там мы сможем жить, пока не определимся с планом".