Давенант с отвращением посмотрел на него.
— Боже мой, ты считаешь это остроумным? Моя цель проста: я заберу ее у тебя, даже если это будет стоить мне жизни.
— Это становится интересным, — пробормотал Эйвон. — И как же ты собираешься осуществить свой грандиозный план? А самое главное, зачем?
— И это спрашиваешь ты? Вот уж не думал, что в роду Аластеров есть лицемеры.
Эйвон снова раскрыл веер.
— Если на то пошло, Хью, то я не понимаю, почему до сих пор не расстался с тобой.
— Я знаю, мои манеры не слишком приятны. Но я питаю искреннюю нежность к Леону, и если ты оставил девочку у себя, такого невинного…
— Повнимательнее, Хью, повнимательнее.
— Ладно, такую невинную! Если бы я позволил тебе это, то…
— Успокойся, дорогой мой. Я бы дал тебе веер, если бы не опасался, что ты его сломаешь. Позволь теперь раскрыть мои намерения.
— Именно этого я и добиваюсь!
— Честно говоря, ни за что бы не подумал. Ты так странно изъясняешься. Тебя, видимо, удивит то обстоятельство, что и я с большой нежностью отношусь к Леони.
— Нет, нисколько не удивит. У нее задатки красавицы.
— Как-нибудь напомни мне, Хью, чтобы я научил тебя презрительно усмехаться. Ты проделываешь это слишком утрированно: получается отвратительная гримаса, словно тебя подвергают нечеловеческим пыткам. Нужно лишь слегка скривить губы. Вот так. Но вернемся к нашей теме. Думаю, ты все же удивишься, если я сообщу, что думаю о Леони вовсе не как о будущей красавице.
— Ты меня и в самом деле удивил.
— Уже лучше, дорогой мой. Ты хороший ученик, вот только не стоит дергать носом.
— Джастин, ты невыносим! Здесь нет ничего смешного.
— Разумеется, нет. В моем лице ты видишь… строгого опекуна.
— Я не понимаю.
— Я отвезу Леони в Англию и препоручу ее заботам моей сестрицы, пока не найду какую-нибудь скромную даму, которая могла бы стать дуэньей для мадемуазель Леони де Боннар. — Его милость принялся усердно обмахиваться, время от времени складывая губы бантиком и закатывая глаза, но Хью не обращал на его упражнения ни малейшего внимания. Открыв рот, он недоуменно смотрел на Эйвона.
— Твоей… твоей подопечной?! Но зачем?!
— Надо же, какая у меня репутация! — горестно промолвил его милость. — Каприз, Хью, простой каприз и ничего больше.
— Ты собираешься удочерить ее?
— Да.
— И на какой срок? Если это всего лишь каприз…
— Не только. У меня есть причина. Леони останется при мне до тех пор… скажем так, до тех пор пока не найдет более подходящий дом.
— Ты хочешь сказать, пока не выйдет замуж?
Тонкие черные брови внезапно сдвинулись.
— Я не это хотел сказать, но не станем уточнять. При мне Леони будет находиться в не меньшей безопасности, чем… чем, к примеру, при тебе.
Хью встал.
— Я… ты… Боже милостивый, ты шутишь, Джастин?
— Полагаю, что нет.
— Ты и в самом деле намерен так поступить?
— Дорогой мой, ты удивлен?
— Я теперь больше прежнего похож на овцу, — с улыбкой ответил Хью и протянул руку. — Если твои намерения честны, а я думаю, так оно и есть…
— Ты меня смущаешь, — промолвил его милость, жеманно улыбнулся и кокетливо повел глазами.
— …то твой поступок…
— …совершенно не похож на то, что ты делал прежде.
— Чертовски великолепен!
— Но ведь тебе не известны мотивы.
— Сомневаюсь, что ты сам осознаешь свои мотивы, — спокойно сказал Давенант.
— На редкость косноязычная фраза, Хью. Но я льщу себя надеждой, что прекрасно сознаю свои намерения.
— Я сомневаюсь. — Давенант снова сел. — И все же ты меня удивил. Итак, что же теперь? Леон знает, что ты раскрыл его… ее — черт побери, я опять путаюсь!
— Не знает.
Хью помолчал.
— Возможно, она не захочет остаться с тобой, когда ты сообщишь ей о своей догадке, — наконец вымолвил он.
— Возможно, но она принадлежит мне и должна меня слушаться.
Давенант встал и отошел к окну.
— Джастин, мне это не нравится.
— Могу я спросить, почему?
— Она… она слишком сильно тебя любит.
— Ну и?
— Не будет ли лучше попросту отправить девушку в какое-нибудь безопасное место?
— И куда же именно, мой разумный друг?
— Не знаю.
— Весьма ценный совет! Поскольку я тоже не знаю, то думаю, нам придется отбросить эту чудесную идею.
Давенант повернулся.
— Хорошо. Полагаю, большого вреда не будет, Джастин. Когда ты покончишь с этой игрой?
— Когда мы окажемся в Англии. Как видишь, я старательно оттягиваю этот момент.
— Почему?
— Во-первых, дорогой мой друг, наше дитя может смутиться, если мы, давясь от смеха, разоблачим ее. Во-вторых… во-вторых… — Его милость замолчал и хмуро уставился на веер. — Что ж, будем честными до конца. Я привык к Леону и мне не хочется менять его на Леони.
— Я так и думал, — вздохнул Давенант. — Будь добр к Леони, Джастин.
— В этом и состоят мои намерения, — с поклоном ответил герцог и захлопнул веер.
Глава IX
Леон и Леони
Через несколько дней Хью Давенант отбыл в Лион. В тот же день Эйвон вызвал своего управляющего Уолкера и сообщил ему, что собирается отправиться в дорогу. Уолкер, привыкший к внезапным решениям своего хозяина, не выказал ни малейшего удивления. Этот сдержанный господин никогда не расставался с непроницаемой маской, давно уже ставшей его вторым лицом. За долгие годы, проведенные в услужении у его милости, добрейший Уолкер зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, а потому Эйвон, не колеблясь, препоручил его заботам парижский особняк. Сам герцог намеревался обосноваться в лондонском жилище.
Покинув библиотеку, Уолкер степенным шагом прошествовал вниз, чтобы предупредить об отъезде камердинера его светлости Гастона, грума Микина и пажа Леона. Последнего старый слуга нашел в комнате экономки; паж сидел на столе, свесив ноги, и энергично расправлялся с огромным куском пирога. Мадам Дюбуа скорбно наблюдала за мальчиком. Будучи дамой вежливой, она приветствовала Уолкера печальной улыбкой; Леон же удостоил дворецкого небрежным взглядом и запихнул в рот очередную порцию пирога.
— Eh bien, m'sieur! — Мадам Дюбуа выбралась из кресла и присела в степенном реверансе.
— Прошу прощения, мадам, что потревожил вас. — Уолкер чопорно поклонился. — Я искал Леона.
Паж недовольно заерзал.
— Ну так вы нашли меня, Уолкер, — пробормотал он с набитым ртом.
Лицо Уолкера исказила легкая судорога. Из всей прислуги лишь негодник паж смел обращаться к нему по имени.
— Его милость известил меня, что завтра он отправляется в Лондон. Я пришел предупредить тебя, Леон: ты должен сопровождать его.
— Ба! Монсеньор еще утром мне об этом сказал, — презрительно хмыкнул Леон и отправил в рот остаток пирога размером с голову младенца.
Мадам Дюбуа кивнула.
— Да, и потому милый ребенок пришел, чтобы в последний раз отведать моего угощения. — Она испустила горестный вздох. — Сердце мое разрывается, как только я подумаю, что должна расстаться с тобой, милый Леон. Но ты, неблагодарный мальчишка, похоже, рад улизнуть от старой мадам Дюбуа!
— Я никогда не бывал в Англии, — виновато пробормотал Леон, с усилием проглотив пирог. — Там, наверное, чудесно!
— Ах, это верно! — мадам Дюбуа испустила еще один скорбный вздох. — Ты быстро позабудешь старую толстуху.
— Нет, клянусь! — Леон кинул хищный взгляд в сторону тарелки с еще одним пирогом. — Уолкер, не желаете отведать творение мадам Дюбуа?
Уолкер смерил пажа ледяным взглядом.
— Нет, благодарю вас.
— Видите, как он вас обижает, мамаша! — хохотнул Леон и ухватил очередной кусок.
— Уверяю вас, мадам, у меня подобного и в мыслях не было. — Уолкер поклонился мадам Дюбуа, уничтожающе глянул на Леона и удалился.
— Вылитый верблюд, — безмятежно заметил паж.