Леди Фанни изумленно вытаращилась на его милость.
— Я стану представлять ее? Ты бредишь, Джастин! С какой стати я буду возиться с этой девицей?
— Ради любимого брата, моя дорогая. Ты сделаешь так, как я попрошу. К тому же, хоть ты и глупа без меры, а порой чрезмерно назойлива, жестокость тебе не свойственна. А прогонять бедное дитя — это самая настоящая жестокость, моя милая Фанни. Пойми же, наконец, Леони — всего лишь одинокий испуганный ребенок.
Леди Фанни встала, теребя в руках платок. Она нерешительно взглянула на брата.
— Девица из парижских переулков, незнатного происхождения…
— Вот тут ты ошибаешься, дорогая. Большего я сказать пока не могу, но ее родители отнюдь не простолюдины. Да ты только взгляни на нее.
— Навязывать мне девицу, о которой я ничего не знаю! Это чудовищно! Я не могу этого сделать! Что скажет Эдвард?
— Я не сомневаюсь: если ты захочешь, то сможешь уговорить Эдварда.
Фанни самодовольно улыбнулась.
— Да, смогу, но эта девица мне ни к чему.
— Она не будет тебе в тягость, дорогая. Я хочу лишь, чтобы ты никуда ее не выпускала, одевала, как подобает, и ласково обращалась с ней. Разве это много?
— Откуда мне знать, а вдруг это твое невинное дитя начнет строить глазки Эдварду?
— Да у нее манеры мальчишки! Разумеется, если у тебя нет уверенности в Эдварде…
Леди Фанни надменно вскинула голову.
— Дело вовсе не в этом. Просто я не желаю видеть в своем доме дерзкую девицу, да еще к тому же рыжую!
Его милость подобрал со стола веер.
— Прошу прощения, Фанни. Я отведу дитя куда-нибудь еще.
Он повернулся.
Леди Фанни, мигом растеряв всю свою надменность, опрометью кинулась к его милости.
— Никуда ты ее не поведешь! Джастин, я сожалею о своем поведении!
— Так ты приютишь дитя?
— Да. Но это не значит, будто я верю тому, что ты о ней наговорил. Могу поспорить на свое лучшее ожерелье, что твоя девица не столь простодушна, как кажется.
— Ты его лишишься, моя дорогая. — Его милость толкнул дверь гардеробной. — Заходи, дитя мое!
На пороге возникла Леони. При виде ее мальчишеского одеяния леди Фанни рухнула в кресло и закатила глаза. Эйвон потрепал девушку по щеке.
— Моя сестра дала обещание заботиться о тебе до тех пор, пока я не вернусь, — сообщил он. — Помни, ты во всем должна ее слушаться.
Леони робко взглянула на леди Фанни, которая созерцала потолок. Фиалковые глаза уловили непреклонность в позе ее светлости и обратились к лицу Эйвона.
— Монсеньор, пожалуйста, не оставляйте меня! — в ее шепоте было столько отчаяния, что леди Фанни оторвала глаза от потолка и изумленно уставилась на необычную гостью.
— Я очень скоро вернусь, дитя мое. Тебе будет хорошо с леди Фанни.
— Я не хочу, чтобы вы уходили! Монсеньор, неужели вы не понимаете?!
— Дитя мое, я все прекрасно понимаю. Не бойся, я вернусь! — Его милость повернулся к леди Фанни и припал губами к ее руке. — Должен поблагодарить тебя, моя дорогая. Наилучшие пожелания почтенному Эдварду. Леони, сколько раз я запрещал тебе цепляться за мой камзол?
— Прошу прощения, Монсеньор.
— Ты неисправима. Будь послушной девочкой и постарайся подружиться с юбками. — Он протянул руку, и Леони, опустившись на колено, поцеловала ее. На ладонь Эйвона капнула слезинка, девушка быстро вытерла ее и отвернулась.
— Прощайте, Мон… Монсеньор.
— Прощай, дитя мое. Фанни, твой преданный слуга! — его милость расшаркался и вышел.
Леони осталась наедине с леди Фанни, поспешившей напустить на себя неприступный вид.
— Мадемуазель, — холодно заговорила ее светлость, взглянув на девушку, — соблаговолите проследовать за мной, я покажу вам вашу комнату. И сделайте одолжение, накиньте плащ.
— Да, мадам, — губы Леони дрожали. — Прошу прощения, мадам… — голос ее прервался.
Из груди ее вырвалось рыдание, которое она героическим усилием сумела подавить. С леди Фанни слетела вся надменность; ее светлость бросилась к Леони, оглушительно шурша юбками.
— О, дорогая, ничего не могу поделать с собственной сварливостью! Не бойся, дитя мое. Честное слово, мне стыдно за свое поведение! Присядь! — Ее светлость подвела Леони к дивану, ласково усадила девушку, обняла и принялась успокаивать. Вскоре рыдания стихли.
— Видите ли, мадам, — заговорила Леони, вытирая слезы. — Я почувствовала себя такой одинокой. Я не хотела плакать, но когда Монсеньор ушел… это было так ужасно!
— Что-то я не понимаю! — вздохнула леди Фанни. — Тебе нравится мой брат, дитя мое?
— Я могла бы умереть за Монсеньора, — просто ответила Леони. — Я здесь лишь потому, что он так пожелал.
— Бог ты мой! — пораженно воскликнула Фанни. — Надо же какое заблуждение! Милая моя, я хорошо знаю своего брата и должна тебя предупредить: держись подальше от Эйвона. Без причины человека не называют дьяволом.
— Со мной он никогда не был дьяволом. А остальное меня не интересует.
Фанни возвела очи к небу.
— Все наоборот! — посетовала она и вскочила на ноги. — Так, сейчас мы отправимся в мою комнату! Мне доставит удовольствие одеть тебя. Сейчас поглядим. — Миледи встала рядом с Леони. — Мы примерно одного роста. Ну, может, ты чуточку выше. Но это несущественно. — Она схватила плащ Леони и накинула ей на плечи. — Чтобы слуги не увидели твой странный наряд и не стали судачить по углам, — пояснила ее светлость. — А теперь пойдем со мной. — Она стремительно направилась к двери, одной рукой поддерживая Леони за талию.
На лестнице им повстречался дворецкий, леди Фанни снисходительно кивнула старику.
— Паркер, ко мне неожиданно приехала воспитанница моего брата. Позаботьтесь о том, чтобы приготовили гостевую комнату. И пришлите ко мне камеристку. — Ее светлость повернулась к Леони и прошептала ей на ухо: — Можешь не сомневаться, это верная и надежная особа. — Она провела девушку в свою комнату и плотно прикрыла дверь. — Сейчас посмотрим! Могу поклясться, нам предстоит отличное развлечение! — Миледи еще раз поцеловала Леони и расплылась в улыбке. — Подумать только, как глупо я себя вела! Да я должна благодарить моего дорогого Джастина! Я буду звать тебя Леони.
— Да, мадам. — Леони отшатнулась, чтобы избежать очередного объятия.
Леди Фанни решительной поступью направилась к платяному шкафу.
— А ты должна называть меня Фанни. Снимай эти жуткие тряпки.
Леони ошарашенно оглядела свой наряд.
— Но, мадам, это же прекрасный костюм! Мне его дал Монсеньор.
— Что за несносное создание! Говорю тебе, снимай! Их надо сжечь!
Леони решительно уселась на кровать.
— Нет! Я не позволю сжечь мой костюм!
Леди Фанни обернулась, их взгляды скрестились. Леони вздернула подбородок, глаза ее сверкали.
— Как я от тебя устала, — недовольно пробормотала ее светлость. — Скажи на милость, зачем тебе этот мужской костюм?
— Я не желаю, чтобы его сжигали!
— Хорошо, моя дорогая! Можешь оставить его у себя! — поспешно сказала Фанни и резко обернулась на звук открывающейся двери. — А вот и Рейчел! Рейчел, это мадемуазель де Боннар, воспитанница моего брата. Ей надо подобрать платье.
Камеристка взирала на Леони с недоумением, граничащим с ужасом.
— Совершенно с вами согласна, мадам, — выдавила она после продолжительного молчания и фыркнула.
Леди Фанни топнула ногой.
— Как ты смеешь дерзить, злючка! И учти, голубушка, если скажешь кому-нибудь хоть слово…
— Я знаю, как следует вести себя, ваша светлость.
— Мадемуазель прибыла из Франции. Она… она была вынуждена носить эту одежду. Неважно почему. Но сейчас она хочет сменить ее на более подобающее платье.
— Нет, не хочу, — вставила Леони.
— А я говорю, хочешь! Леони, если ты и дальше будешь вести себя так несносно, то выведешь меня из себя!