— Успокойся же, Мари! Вполне возможно, что Эйвон занял выжидательную позицию. Он надеется, что я не выдержу и сам признаюсь. Будь у него доказательства, он бы уже нанес удар. — Сен-Вир мрачно взглянул на жену.
— Этот человек! Этот ужасный, жестокий человек! — Мадам де Сен-Вир содрогнулась. — Он хочет уничтожить тебя, и я знаю, что он это сделает!
— Он не сможет, если у него не будет доказательств. Впрочем, Боннар мог выдать меня, он или его жена. Они, должно быть, оба умерли, иначе Боннар ни за что бы не отпустил девчонку! Bon Dieu, ну почему я не выяснил, куда они направились, уехав из Шампани?
— Ты считал… ты считал, что лучше этого не знать, — пробормотала мадам. — Но где этот человек нашел мою крошку? Откуда он узнал…
— Это истинный дьявол во плоти! Порой мне кажется, что ему известно все. Но если мне удастся вырвать девчонку из рук Эйвона, он ничего не сможет поделать. Я убежден, что доказательств у него нет.
Мадам де Сен-Вир прошлась по комнате.
— Мне не дает покоя мысль, что наша девочка во власти этого исчадия ада! — прошептала она. — Кто знает, что он с ней сделает? Она так молода, так прекрасна…
— Девчонка без ума от Эйвона, — усмехнулся Сен-Вир. — И не стоит беспокоиться, она в состоянии о себе позаботиться.
Графиня остановилась, в глазах ее засветилась надежда.
— Анри, если у Эйвона нет никаких доказательств, откуда он может знать, что Леони — моя дочь? Может, он думает, что она… то, что о ней говорят?
— Вполне возможно, — согласился Сен-Вир. — И все же из его слов я заключил, что он обо всем догадался.
— А Арман?! Он не догадается? О, mon Dieu, mon Dieu, что же нам делать? Стоило ли так поступать? Стоило ли отказываться от собственного ребенка только для того, чтобы досадить Арману?
— Я ни о чем не жалею! — отрезал Сен-Вир. — Что сделано, то сделано. Обратного пути нет, и я не собираюсь тратить время на размышления, стоило ли так поступать! А ты потрудись почаще выходить в свет. Я не желаю давать Эйвону лишний повод для подозрений.
— Но как герцог собирается поступить? Почему он выжидает? Что у него на уме?
— Sangdieu[120], если бы я знал, то неужели сидел бы сложа руки?
— Анри, как ты думаешь, девочка знает правду?
— Нет, она ничего не знает, в этом я уверен! Клянусь честью.
Мадам де Сен-Вир нервно рассмеялась.
— Честью?! Честь… Бог мой, как ты смеешь твердить о чести?
Сен-Вир свирепо взглянул на жену. Графиня взялась за ручку двери.
— Твоя честь была мертва, когда ты заставил меня отказаться от нашего ребенка! — вскричала она. — А теперь тебе предстоит увидеть, как ее втопчут в грязь! И меня тоже! Неужели ты ничего не можешь сделать?
— Успокойся! — прошипел Сен-Вир, едва владея собой. — Ты хочешь, чтобы нас услышала прислуга?
Мадам вздрогнула и украдкой огляделась по сторонам.
— Думаю, разоблачение меня убьет, — прошептала она и закрыла за собой дверь.
Сен-Вир устало опустился в кресло. Через несколько минут в комнату скользнул лакей.
— Да? — граф вскинул голову.
— Месье, вас желает видеть дама.
— Дама? — Сен-Вир удивленно вздернул брови. — Кто она?
— Не знаю, месье. Дама в малой гостиной; она уверяет, что непременно должна увидеться с вами.
— Как она выглядит?
— Лицо ее закрыто вуалью, месье.
— Вуалью? — Сен-Вир встал. — В малой гостиной?
— Да, месье.
Сен-Вир быстро прошел в малую гостиную. У окна, закутавшись в плащ, замерла женская фигура. Лицо посетительницы было скрыто темной вуалью. Когда Сен-Вир вошел, дама повернулась и решительно откинула вуаль. На графа смотрели темно-синие глаза его дочери.
— Так! — прошептал он и попытался нашарить ключ в двери.
— Ключ у меня, — спокойно сказала Леони. — И кроме того, месье, на улице дожидается горничная. Если через полчаса я не выйду, она немедленно отправится к Монсеньору и сообщит ему, где я.
— Очень умно, — Сен-Вир постарался остаться невозмутимым. — Так что вам нужно от меня? Вы не боитесь оказаться в моей власти?
— Ба! — Леони извлекла из кармана плаща маленький позолоченный пистолет.
Сен-Вир шагнул к девушке.
— Премиленькая игрушка, — ухмыльнулся он, — но мне хорошо известно, как женщины умеют обращаться с такими штуками.
Леони сверкнула глазами.
— Quant à ça[121], то я с большим удовольствием убила бы вас, но я не стану этого делать, если вы меня не тронете.
— Благодарю вас, мадемуазель! Так что явилось причиной столь необычного визита?
Леони пристально смотрела на графа.
— Месье, вы действительно мой отец?
Сен-Вир молчал.
— Отвечайте! — яростно прошептала Леони. — Вы мой отец?
— Дитя мое… — тихо заговорил граф. — Почему ты спрашиваешь об этом?
— Потому что ходят разговоры, будто я ваша незаконнорожденная дочь. Так это правда? — Девушка нетерпеливо топнула ногой.
— Бедное дитя! — Сен-Вир сделал еще шаг, но дуло пистолета угрожающе качнулось. — Не нужно бояться, малышка. Я никогда не хотел причинить тебе зло.
— Вы свинья! — взорвалась Леони. — Я вас не боюсь, но если вы подойдете ближе, меня стошнит. Так это правда?
Сен-Вир испустил печальный вздох.
— Да, дитя мое!
— Как же я вас ненавижу!
— Может, присядем? — предложил Сен-Вир. — Грустно слышать что ты меня ненавидишь, но я понимаю твои чувства. Мне очень жаль, девочка моя.
— Я не буду садиться! — отрезала Леони, — и не думайте, будто вам удастся разжалобить меня. Я вас ненавижу! Сейчас мне сильнее прежнего хочется вас убить.
Сен-Вир молитвенно стиснул руки.
— Я же твой отец, дитя мое!
— А мне все равно! — гневно ответила Леони. — Вы гадкий человек, и если правда, что я ваша дочь, то вы даже омерзительнее, чем я думала!
— Ты еще слишком юна и не понимаешь, в каком страшном мире мы живем… Ты не вправе с такой суровостью осуждать юношеское неблагоразумие. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь… поверь, меня беспокоит твоя судьба. Я полагал, что ты находишься на попечении достойных людей. Можешь представить мои чувства, когда я обнаружил, что ты попала в лапы герцога Эйвона. — Под взглядом Леони Сен-Вир невольно попятился.
— Если вы скажете еще хоть одно слово против Монсеньора, я вас застрелю, — тихо сказала девушка.
— Я ничего не имею против его милости, дитя мое. С какой стати? Герцог не хуже любого из нас, но мне больно видеть, что ты находишься в его власти. Меня не может не заботить твоя судьба… Я боюсь представить, что произойдет, когда все узнают о том, что ты моя дочь.
Леони не ответила. Помолчав, Сен-Вир продолжал:
— В нашем мире, дитя мое, не любят открытых скандалов. Именно поэтому я и попытался похитить тебя. Я хотел вызволить тебя из лап Эйвона. Как мне хотелось сказать тогда правду…
— Очень мило с вашей стороны, — едко откликнулась Леони. — Жаль, что вы не сказали мне ничего, я бы умерла от счастья!
Граф побагровел.
— Я знаю, ты считаешь меня жестоким человеком, но я хотел сделать как лучше. Ты перехитрила меня, и теперь я вижу, что было бы лучше открыть тебе правду. Тайну утаить невозможно, сходство слишком разительное. Теперь нас ждет скандал, который повредит всем нам.
— Многие уже понимают, кто я такая! — отрезала Леони. — Тем не менее меня везде прекрасно принимают.
— Пока, девочка моя, пока. Но что будет потом, когда все откроется?
— Tiens! — Леони презрительно сощурилась. — А зачем вам нужно что-либо раскрывать?
— У меня есть основания не любить твоего опекуна, — Сен-Вир с опаской взглянул на пистолет. — И не думаю, что он обрадуется, если Париж узнает, что его воспитанница — моя незаконнорожденная дочь. Полагаю, гордость его милости будет уязвлена.
— А если он уже знает? — спросила Леони. — Раз знают все вокруг, то и Монсеньор тоже должен знать.
— Думаешь, он знает? — осторожно спросил Сен-Вир.
Леони промолчала.