— В четвертый, — устало поправила ее светлость.
— Правда, мадам? Значит, в четвертый, с одним-единственным вопросом: известно ли что-нибудь о нем и моей племяннице? Что же могло произойти?
Давенант посмотрел на гостя.
— Мы стараемся не думать об этом, Арман. Поверь мне, мы обеспокоены не меньше, чем ты. Мы даже не знаем, жива Леони или нет.
Леди Фанни всхлипнула.
— Мы ничего не можем поделать! — простонала она. — Нам остается лишь сидеть и ждать!
Мистер Марлинг ласково похлопал жену по руке.
— Ты, во всяком случае, не только сидела все это время, любовь моя.
— Конечно! — Арман подался к ее светлости. — Мадам, я поражен, сколько участия вы проявили к моей несчастной невестке! У меня не хватает слов! Мадам, я лишь могу поблагодарить вас за то, что вы привезли бедняжку в свой дом и позаботились о ней…
— Ерунда! — От похвалы леди Фанни явно воспряла духом. — А что еще мне оставалось делать? Ее нельзя было оставлять одну. Я даже боялась, что бедная женщина умрет от горя! Я пригласила священника, и после того, как несчастная исповедалась, ей стало заметно легче. Если бы только Джастин прислал нам весточку! Я не сплю ночами, думая о том, что могло случиться с нашей девочкой!
Давенант помешал угли в камине.
— По правде говоря, мы не успокоимся, пока не узнаем, что Леони цела и невредима. — Он криво улыбнулся. — С тех пор как она оставила этот дом, он стал напоминать склеп.
Ему никто не ответил. В эту минуту в гостиную вошел Руперт.
— Опять голову повесили? — весело спросил он. — Как, Арман снова здесь? Старина, тебе лучше переехать сюда, и дело с концом!
— Не знаю, как ты можешь смеяться, Руперт, — сурово выговорила брату ее светлость.
— А что такого? — отмахнулся Руперт. — Джастин ведь сказал, что знает, куда уехала Леони. Какого дьявола вы все киснете?! Не понимаю, черт меня побери! Бьюсь об заклад, не пройдет и недели, как он вернет ее домой.
— Если найдет, — спокойно добавил мистер Марлинг. — И кроме того, неделя уже прошла.
— Верно, Эдвард, — ничуть не смутился его светлость. — Но зачем смотреть на мир так мрачно? Пусть меня повесят, если я когда-либо видел более унылого типа, чем ты! Мы же не знаем, как далеко забрался Джастин.
— Но он не прислал нам ни одной весточки, Руперт! — Леди Фанни беспокойно поерзала в кресле. — Его молчание меня пугает.
Руперт изумленно уставился на сестру.
— Боже, когда это Джастин извещал нас о своих планах и действиях? Помяни мое слово, он просто хочет сам доиграть эту партию! Наш братец не из тех людей, кто посвящает других в свои намерения. Джастин отродясь не нуждался в посторонней помощи. — Он усмехнулся. — Мы с вами имели счастье убедиться в этом в прошлый вторник! Этому человеку нравится держать нас в неведении, поверьте, за его молчанием не кроется ровным счетом ничего страшного.
Вошедший лакей объявил о прибытии лорда Мериваля; через секунду в гостиную стремительно вошел Энтони.
— Никаких новостей? — спросил он, поцеловав руку леди Фанни.
— Увы!
Руперт уступил гостю место на диване.
— Фанни из-за этого совсем раскисла, — жизнерадостно сообщил он. — Хотя я ей все время твержу, что следует больше доверять Джастину. — Он погрозил сестре пальцем. — В этой партии Дьявол наложил лапу на все взятки, и он не будет Джастином, если упустит последнюю.
— Честно говоря, я считаю, что Руперт прав, — согласился Мериваль. — Я начинаю приходить к выводу о всемогуществе Эйвона.
Мистер Марлинг серьезно произнес:
— Он очень опасный человек. Я не скоро забуду, что произошло в тот вечер.
Руперт скривился.
— Ну и зануда же ты, дорогой Эдвард.
Леди Фанни содрогнулась.
— О, Эдвард, не напоминай об этом. Это было ужасно, ужасно!
— Не хотелось бы плохо говорить об умершем, — подал голос Давенант, — но это был акт справедливости.
— И ей-богу, у Джастина отлично получилось! — Руперт расхохотался. — Я как сейчас вижу его: неумолимый, словно палач! Настоящий дьявол! Я смотрел на него как завороженный, честное слово!
Дверь отворилась.
— Madame est servie[130], — с поклоном произнес лакей.
Леди Фанни встала.
— Отобедаете с нами, граф? А ты, Энтони?
— Я и так злоупотребляю вашим гостеприимством, — возразил Арман.
— Да брось ты! — Руперт снова рассмеялся. — Это гостеприимством Эйвона ты злоупотребляешь, и нашим терпением.
Леди Фанни невольно улыбнулась.
— Несносный мальчишка! Граф, проводите меня в столовую. Меня смущает такое количество мужчин!
— А что с мадам де Сен-Вир? — спросил мистер Марлинг.
— Горничная отнесла поднос с ужином к ней в комнату. Мне пока не удалось уговорить ее выйти к нам, да и, честно говоря, бедняжке лучше побыть одной.
Вся компания проследовала в столовую и расселась вокруг длинного стола. Во главе, на правах хозяйки дома, разместилась леди Фанни, напротив расположился мистер Марлинг.
— Знаете, я боюсь выходить из дома, — заметил Руперт, энергично размахивая салфеткой. — Куда бы ни пошел, нигде нет покоя от расспросов.
— Никто не верит, что нам известно не больше, чем всем остальным, — подхватил Давенант.
— А сколько гостей наведывается к нам с одной-единственной целью — узнать, все ли в порядке с Леони! — Ее светлость вздохнула. — Только сегодня я принимала принца Конде, де Ришелье и супругов де ла Рок! С какой же радостью встретят в Париже милое дитя… если… если она вернется.
— Типун тебе на язык, Фанни! — взвился Руперт. — Налить тебе кларета, Тони?
— Спасибо, предпочитаю бургундское.
— Я перестала отвечать на письма, — опечалилась леди Фанни. — Приятно, что люди проявляют участие, но ответить всем я просто не в силах.
— Участие? — ухмыльнулся Руперт. — Я бы назвал это непристойным любопытством!
— Арман, а что сталось с де Вальме… я хотел сказать, с Боннаром?
Арман отложил вилку.
— Хотите верьте, хотите нет, но мальчишка почти рад случившемуся! Он ничего не понял из того, что произошло у мадам дю Деффан, но когда я ему все объяснил, знаете, что он сказал?
— Откуда нам знать? — Руперт покрутил головой. — Нам и без того хватает загадок!
— Руперт! — нахмурилась миледи. — Что за манеры!
— Парень сказал, — продолжал Арман, — "наконец-то я смогу завести свою ферму!" — Он многозначительно оглядел присутствующих. — Вы когда-нибудь слышали подобное?
— Никогда, — серьезно ответил Хью Давенант. — И что дальше?
— Я, разумеется, куплю ему ферму и выделю некоторую сумму денег. Я предложил парню остаться в Париже, пообещав свое покровительство, но он и слышать об этом не желает! Ему, видите ли, осточертела городская жизнь!
— Безумец! — убежденно сказал Руперт.
Мериваль привстал с места.
— Слышите? — отрывисто спросил он.
Со стороны холла донесся шум. Все неуверенно переглянулись и вскочили.
— Кто-то приехал, — прошептала леди Фанни. — Я уверена, что кроме…
Дверь столовой распахнулась, и на пороге возник Эйвон собственной персоной. Рядом, ухватившись за рукав герцога, стояла Леони. Лицо девушки так и светилось. Она успела избавиться от плаща и шляпки; огненно-медные волосы, казалось, излучали сияние.
Раздался громкий крик. Леди Фанни бросилась вперед, что-то бессвязно лопоча. Руперт помахал над головой салфеткой.
— Ну что я вам говорил? — торжествующе крикнул он. — Мадемуазель де Сен-Вир!
Его милость вскинул белоснежную руку, заставив всех замолчать. На губах его играла загадочная улыбка.
— Нет, Руперт, — сказал он, слегка поклонившись. — Ты ошибаешься. Позвольте представить герцогиню Эйвонскую.
— Гром и молнии! — выдохнул Руперт и, отшвырнув салфетку, выбрался из-за стола.
Но леди Фанни опередила юношу.
— Моя милая! Я так рада, так рада! Просто не верится! Джастин, где ты ее нашел? Глупое дитя! Как же ты нас напугала! Поцелуй меня еще раз, дорогая!