— И то правда, — пробормотал молодой джентльмен, намазывая на хлеб масло и следя за тем, как миссис Пэшен наливает ему черный как деготь чай и щедро наполняет его сахаром.
— Добрая женщина, — заметил Ричард, когда она ушла. — Похоже, ей нравится мое присутствие.
— Да, это разнообразит ее жизнь, — согласился Джонс. — Ты бы не возражал, если бы Генри остался у нас на чай?
— Его это могло бы смутить, вам не кажется? — предположил он.
— Почему?
— Ну, он отличный парень, только вряд ли умеет вести себя за столом и, пожалуй, сам это понимает, разве нет?
Джонс был удивлен и заинтересован Ричардом. Он внимательно смотрел на мальчика, сравнивая его с миссис Пэшен и ее мужем. Физическое сходство было, конечно, налицо. А вот умственное — скорее наоборот. К тому же Ричард выглядел намного привлекательнее. Даже неподвижность его лица с лихвой компенсировали интеллигентный вид и серьезные, вдумчивые слова. Разговор прервался до конца обеда. Потом Джонс спросил:
— В какое время ты ложишься спать?
— Часов в восемь, — произнес Ричард. — У меня тренировки. Надо соблюдать режим.
— Тренировки? Отлично. Чем ты занимаешься?
— Боксом. Я привез с собой перчатки. Мне нужно найти партнера для спарринга. — Он обвел гостиную оценивающим взглядом. — Свет тут неважный, но в целом подойдет. Какова площадь комнаты?
Джонс скромно ответил, что не знает, но они могут измерить ее завтра утром. Он спросил Ричарда, в каких соревнованиях тот участвовал.
— Лишь в школьных, — небрежно промолвил парень. — Но я хочу выступить на чемпионате британских колледжей. Кстати, не иметь матери — большое преимущество. Как вы считаете?
Джонс пояснил, что, к сожалению, никогда не уделял рассмотрению данного вопроса того внимания, которого тот, видимо, заслуживал. Ричард покачал головой.
— Многие люди, в том числе выдающиеся, считали матерей скорее минусом, — продолжил он. — Обычно от них слишком много суеты. Им нужно разъяснять важность такого спорта, как бокс. Но я не завидую парням, которым придется это делать. Не говоря уже о том, что из-за матери могут пропасть все тренировки. Дай ей волю, и она потащит тебя на прогулку, начнет пичкать сладостями…
Куря трубку, Джонс сочувственно кивнул и признал, что это похоже на правду.
— Если не возражаете, я займусь своими упражнениями. Кажется, мой чай уже переварился, — заметил Ричард через два часа.
Все это время они провели в дружеском молчании. Ричард с мрачным усердием и большой технической точностью рисовал современные модели мотоциклов.
— Вперед, — кивнул Джонс. — Кстати, боюсь, что на ванну можно не рассчитывать. У нас мало чистой воды.
— Ничего страшного. Я захватил свое спортивное полотенце. После упражнений просто хорошенько вытру тело, вот и все.
Ричард ушел. Джонс услышал, как он топает по полу в спальне. Минуты через три парень спустился вниз в длинной фуфайке и тренировочных штанах. Упражнения, к которым приступил, сложные и изматывающие, были явно его собственного изобретения, и он предавался им с религиозной серьезностью, как человек, исполняющий какой-то священный ритуал.
— Пощупайте, — с гордостью предложил он после тренировки Джонсу, напрягая бицепсы на руках.
Джонс пощупал. В этот момент вошла миссис Пэшен.
— Молодой джентльмен желает принять ванну? — осведомилась она.
— Ванну? — воскликнул Джонс. — Господи, как вы сумели добыть воду в этой иссушенной земле?
Миссис Пэшен посмотрела в окно.
— «Я изолью воды на жаждущее и потоки на иссохшее», — пробормотала она и, повернувшись к писателю, добавила: — На вершине Гутрум-Даун можно собрать росу.
— Вы набрали на холме росу для ванны?
— Молодому джентльмену нужно принять ванну, — объяснила миссис Пэшен. — Я знаю, как принято в хороших домах. Мы с Пэшеном и матерью взяли по паре ведер и набрали сколько нужно. Вы тоже можете помыться, мистер Джонс, если желаете. Где мне сделать ванну для молодого джентльмена?
— А я думал, вы в ссоре с матерью, — заметил Джонс.
Миссис Пэшен уставилась в пространство над его головой.
— У моей матери есть свои причины, чтобы ходить на Гутрум-Даун в разгаре лета, мистер Джонс.
Судя по тону ее голоса, в этих словах заключался какой-то глубокий смысл, но Джонс не уловил его. В наступившей паузе он тщетно пытался поймать смутную мысль, вертевшуюся у него в голове.
— Разумеется, — наконец произнес он. — Кстати, как ваш ужасный запах?