— Все нормально. Он просто не смог к вам поехать, потому что я дал ему срочное и очень важное задание. И он попросил меня убедиться, что с вами все в порядке.
— Вы Феодосий Лаврецкий? — полуутвердительно спросила молодая женщина. — А как вы очутились внутри квартиры? Вы что, профессиональный взломщик?
— Я профессиональный ресторатор. Денис дал мне ключи. Он волновался, что вам могло стать плохо.
— Мне не бывает плохо. — На этих словах она, видимо, осознала, в какой ситуации находится, и смешалась. — То есть раньше мне никогда не бывало плохо. Просто эта ситуация с соседями действительно сильно выбила меня из колеи, а тут еще ваше эффектное появление…
В этом месте она снова сбилась, потому что вспомнила, как предстала перед Феодосием, словно рожденная из пены Афродита. Краска моментально залила ее лицо — лоб, щеки, шея стали пунцовыми, заалели маковым цветом, она оглядела накинутый на себя халат и еще сильнее вцепилась в махровую ткань, как будто ее кто-то отнимал.
— Извините, мне нужно привести себя в порядок.
— Давайте я пока подожду на кухне. Вы переоденетесь, а я заварю вам чай и налью выпить. Денис велел прихватить виски, но я забыл бутылку в машине. У вас есть крепкий алкоголь, или, если вы хотите, я могу сходить вниз.
По лицу этой самой Сони было видно, что больше всего на свете ей хотелось, чтобы он ушел и вообще не возвращался, но она пересилила себя, не дав вырваться словам, которые могли, как она думала, причинить вред ее брату.
— Не надо никуда ходить, — сказала она. — В тумбочке под телевизором есть бутылка коньяка. Тем более что я вообще не уверена, что смогу что-нибудь выпить.
Она перекинула из-за спины прядь мокрых волос, поднесла ее к носу и принюхалась. Видимо, результат был удовлетворительным, потому что лицо ее немного расслабилось.
— Я вас уверяю, что вы выпьете то, что я вам предложу, — немного самонадеянно сказал Феодосий. — Приходите на кухню, когда будете готовы.
Ее не было минут пятнадцать. За это время он заварил чай, найденный в недрах кухонного шкафа. Чай оказался хорошим, наверняка подаренным братом.
Денис Менделеев обожал хороший чай, прекрасно в нем разбирался и коллекционировал различные сорта, в том числе весьма экзотические. Впрочем, сестра его пристрастия вряд ли разделяла, потому что у нее в шкафчике стояла всего одна пачка чая — впрочем, именно такая, как сейчас было надо — с апельсиновой цедрой, сухими кусочками лимона и имбирем.
Чай Феодосий заварил грамотно. Конечно, до навыков Дениса ему было далеко, но искусству чайных церемоний он обучался на специальных курсах, потому что напиток этот тоже любил. А вот Соня, сушившая сейчас, судя по жужжанию фена, волосы в своей спальне, явно предпочитала кофе. Капсул в шкафчике было великое множество, а на подоконнике стояла мощная и очень дорогая кофемашина, такая же, как у Лаврецкого в офисе.
Когда чай был готов, Феодосий насыпал прямо в заварочный чайничек три чайные ложки сахара (сам он никогда не пил сладкий чай, но сейчас сахар был необходим как лекарство) и влил две полные рюмки коньяка. На пороге послышались шаги, он повернулся — Соня.
Она была одета в светло-голубые джинсы, плотно обтягивающие длинные стройные ноги, и свободный свитер с глубоким вырезом, открывавшим очень много ослепительно-белой, матовой кожи вокруг тонких, очень изящных ключиц. Почему-то при виде этих хрупких, славно птичьих, косточек Феодосия окатило волной нежности.
— Садитесь, — Лаврецкий повелительно кивнул в сторону табуретки у окна, как будто он, а не она был здесь хозяином. — Я сейчас налью вам чаю.
— Я не пью чай. — Соня послушно протиснулась в угол между столом и подоконником. — Я лучше сварю себе кофе.
— Кофе обязательно сварите, но позже. Сейчас вам нужен специальный, практически лечебный напиток. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
— Вы — врач?
— Я вам уже говорил. Я — ресторатор. Но в своей жизни видел немало людей в шоковых состояниях. Сейчас вам нужен очень крепкий, очень горячий, очень сладкий чай с большой дозой коньяка. Вы выпьете его маленькими глоточками, а потом, если захотите, сварите нам обоим кофе.
Спорить она не стала, то ли признавая его право командовать, то ли просто смирившись с неизбежным. Обхватила поставленную перед ней большую кружку с надписью «Денис» на боку длинными, узкими пальцами, словно грелась. Послушно хлебнула.
— И как?
— Горячо. Сладко. Крепко. Но действительно вкусно.
Он удовлетворенно кивнул. Давно уже никакая похвала не заставляла его испытывать такой восторг.