Судя по тому, что все взгляды в кафетерии обращены на меня... я узнаю об этом последним. Потрясающе.
Я хлопаю Кори по плечу: — Спасибо, чувак. Спасибо, что предупредил.
Я сохраняю нейтральное выражение лица, пробираясь через кафетерий.
Не уверен, стоит ли разбираться с ней сейчас или отложить на потом. Решаю, что позже. Я не только не знаю, где она, но и не имею ни малейшего желания ловить ее на месте преступления.
— Подожди, — кричит Кори, и я останавливаюсь.
— Они в сарае рядом с магазином, — сообщает он громче, чем необходимо.
Сделаю это сейчас.
Я уверен, что какая-то его часть наслаждается этим. Он пригласил Катрину — обманщицу — Оуэнс на вечер встречи выпускников в начале первого курса, но она отказала ему и пошла со мной.
С тех пор мы были вместе.
Пока она не начала трахаться с Дэмиеном Кингом за моей спиной.
Это было бы почти комично, если бы не происходило со мной.
Мы оба не могли бы быть более непохожими друг на друга. Настолько разные, что я мало что знаю о нем и уверен, что он может сказать то же самое обо мне.
Но в том, что мне известно, нет ничего хорошего. Он не зависает с плохой компанией... он и есть плохая компания. Его матери нет — не знаю, почему, — и он живет с отцом, у которого много денег. Не то чтобы обеспеченный человек был аномалией в этом городе, но его отец — бессердечный бизнесмен, и большинство людей в Блэк Хэллоузе его ненавидят. И небезосновательно.
Например, несколько лет назад на наш город обрушился мощный ураган, и любимое всеми кафе-мороженое сильно пострадало. А у владельца, мистера Мэннинга, милого человека лет восьмидесяти, не было денег на ремонт. Естественно, жители города объединились и организовали огромный сбор средств, чтобы помочь. Однако за несколько дней до того, как сбор должен был состояться, мистер Кинг вмешался и вручил мистеру Мэннингу чек. Старик был так благодарен, что, должно быть, не понял, какие бумаги подписал.
Через неделю отец Дэмиена снес кафе бульдозером и превратил его в спортзал.
И по сей день мужчина ни разу не посещал его. Он просто сделал это, чтобы позлить всех.
Яблоко от яблони недалеко падает, потому что большинство может сказать то же самое о Дэмиене.
Он выводит из себя многих людей.
Например, меня. Прямо сейчас.
Потому что я смотрю, как он прижимает мою девушку к стене сарая.
Наверное, мне следует остановить их, но почему-то я думаю только о том, как мы с Катриной лишились девственности десять месяцев назад.
Если бы это зависело от меня, мы бы сделали это раньше, но Катрина сказала, что хочет подождать. Она сказала, что она хорошая девочка и хочет убедиться, что я серьезно отношусь к ней, прежде чем мы перейдем на новый уровень.
Правда сейчас она не выглядит такой уж хорошей девочкой.
Ее ноги обхватывают его талию. Накладные ногти впиваются в его спину. А из ее шлюшьего рта вырываются дерзкие стоны, пока он трахает ее с такой силой, что сарай сотрясается.
Нет, она не хорошая девочка. Вернее... она никогда не была для меня такой хорошей девочкой.
— О Боже, — визжит Катрина, когда замечает меня.
Прислонившись к огромному сундуку с инструментами, я натянуто улыбаюсь ей: — Развлекаешься?
— Каин, я так... — она хлопает Дэмиена по плечу. — Прекрати. Здесь мой парень.
— Подожди, — рявкает Дэмиен, его толчки набирают скорость, — ты можешь вернуть ее через минуту, бро. Только сперва мне надо кончить.
Я засовываю руки в карманы.
— Все в порядке, бро. Не спеши.
Не спеши кончать в мою девушку, пока я стою здесь.
Глаза Катрины наполняются слезами: — Я так... — ее голос прерывается, а дыхание учащается.
Я предполагаю, это потому, что ее переполняют эмоции и угрызения совести за то, что она сделала.
Но это происходит до тех пор, пока ее голова не откидывается назад и она не стонет так громко, что может разбудить мертвого.
— О, Боже. Не останавливайся.
Наклонив голову в сторону, я смотрю вниз, туда, где соединяются их тела... где рука Дэмиена бренчит на ее пизде как на банджо.
Очевидно, то, что я застал их трахающимися, для него недостаточно. Ему нужно подсыпать соли на рану, чтобы я стал свидетелем того, как он трахает ее у меня на глазах.
Я скрежещу зубами. Этот придурок намеренно провоцирует меня.
И это работает, потому что мое самообладание похоже на резинку, готовую вот-вот порваться.