Его глаза темнеют: — Тебе понравилось, — еще одно движение, — мне тоже начинает нравиться.
Я подозрительно смотрю на него: — Забавно. Насколько я помню, единственное, что тебе нравилось — это кончать.
Его губы подергиваются: — Ну, рот есть рот, верно? — он забирается на кровать и встает на колени между моих ног, — и я точно знаю, как хочу использовать свой прямо сейчас.
Не успеваю я моргнуть, он опускает голову и проводит языком по головке моего члена. Это так быстро, что на мгновение я думаю, что мне это привиделось.
Он поднимает глаза: — Тебе нравится?
Я вдавливаю большой палец в его нижнюю губу. Я был с сотнями девушек, но у него самые красивые губы, которые когда-либо видел. Они полные и пухлые, как две мягкие подушки на его лице.
— После танцев мне было интересно, каково это чувствовать эти губы, обхватывающие меня. Почему бы тебе не показать мне?
Он колеблется, прежде чем смахнуть жидкость, стекающую с моей головки.
Сжимая член в кулаке, я протягиваю его ему: — Мне не нравятся дразнилки. Если ты входишь в мою спальню с намерением отсосать, то лучше сделай это правильно.
Наклонившись, он берет в рот всю головку.
Я ухмыляюсь: — Уже лучше.
Мой член дергается, когда он скользит по нему.
— Это так приятно...
Из моего горла вырывается стон, когда он начинает сосать меня сильно и быстро.
— Господи, — его движения ускоряются, и я хватаюсь за тумбочку, — да, отсоси мне вот так.
Его голова продолжает двигаться вверх-вниз, и рвотные звуки наполняют комнату. Если раньше я и сомневался, что Каин хочет мой член, то теперь уже нет.
Моя рука нащупывает его затылок, удерживая его на месте: — Расслабь свой рот, чтобы я мог немного потрахать его.
Он замирает, и я двигаю бедрами, упираясь в заднюю стенку его горла.
— Тебе нравится, когда мой член у тебя во рту? — он кивает, и я толкаюсь сильнее, заставляя его задыхаться. Пока я больше не могу этого выносить. Я дергаю его за волосы, он не отпускает меня. — Я хочу твою задницу.
Единственное предупреждение, которое он успевает получить, прежде чем я швыряю его животом на матрас и стаскиваю с него штаны, обнажая белый зад.
Взяв с тумбочки немного смазки, я наношу ее на два пальца, а затем погружаю их между ягодицами, подготавливая его.
Он вцепляется в простыни, когда я ввожу головку члена глубже.
— Это может быть больно.
Он едва успевает кивнуть, как я уже толкаюсь бедрами и вхожу в него на всю длину.
— Черт, — задыхается он, когда отстраняюсь и снова врезаюсь в него.
Мои яйца болят, я чувствую, как он растягивается вокруг меня, принимая каждый дюйм, который ему даю. Они буквально обжигают, когда я слышу, как он стонет мое имя.
— Тебе нравится, как я трахаю твою тугую маленькую попку, да?
— Да, — он шипит, когда я поворачиваю таз, вжимаясь в него, — сильнее.
Прижав его руки к кровати, накрываю его тело своим и наращиваю темп, вдавливая его в матрас с такой силой, что у меня стучат чертовы зубы.
— Я уже близко.
Я приподнимаю его, заставляя сесть на себя, затем плюю себе на руку и начинаю дрочить ему.
Выкрикивая проклятия, он вбивается в мою ладонь, и я отвечаю на его толчки.
— Господи, блядь, Иисусе! — моя кульминация мощная, она проносится сквозь меня как смерч, когда я опустошаю все до последней капли в его задницу.
Мгновение спустя он бьется в конвульсиях и извергается в мою руку.
Мы оба задыхаемся, когда мое семя вытекает из него на мой уже вялый член.
Поднеся руку ко рту, я слизываю его сперму, а затем тянусь за сигаретами. Я прикуриваю одну для себя и другую для него, а затем откидываюсь на изголовье кровати.
Мне хорошо, я чувствую себя расслабленным, а вот Каин начинает дрожать.
Блядь. Я глубоко выдыхаю, готовясь произнести речь о том, что все в порядке, все экспериментируют.
— Слушай, брать в рот член время от времени...
— Ты меня любишь?
Очевидно, мне не о чем беспокоиться, потому что Каин звучит так, будто готов идти к алтарю.
Я порываюсь ответить ему то же самое, что и прошлой ночью, но останавливаюсь и серьезно обдумываю его вопрос.
Говорят, есть люди, к которым тебя необъяснимо тянет... люди, которым суждено каким-то глубоким образом изменить твою жизнь.
Однако я никогда не встречал кого-то, кто бы чувствовал себя частью моей судьбы. Я был волком-одиночкой.
До Каина.
И только потому, что я не способен чувствовать радугу и бабочек в животе, это не значит, что мои чувства к нему не являются любовью. Может, моя привязанность к Каину — это моя версия любви?