— Не понял что именно?
— Все это время ты думал, что я твоя добыча... но ты был моей, — он достает что-то из кармана. Маленькую черную кассету. — Было приятно, когда передо мной заискивали, когда мне сосали член, когда я хотел этого, и, конечно, когда мне нужно было алиби. Но наше совместное времяпрепровождение закончилось, Дэмиен. В этом аквариуме есть место только для одного из нас.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но он нажимает кнопку на телефоне, и звук моего голоса заполняет комнату.
«Ну, до таблеток я бы перенастроил какой-нибудь бытовой прибор... что-нибудь простое... может, кофеварку или тостер. Тогда бы они свалили все на неисправную проводку».
«Что свалили на неисправную проводку?»
«Пожар, который убьет его».
Его улыбка так же жестока, как и он сам.
— Возможно, наши пути и пересеклись, но в мои планы на будущее ты не входишь.
Я встаю, что было плохой идеей, потому что комната начинает кружиться. Я пытаюсь сопоставить факты... нет, это неправильно. Но я уже это сделал — что было несложно, — но мой мозг пытается найти оправдания его поступку.
Хотя мое сердце уже знает правду.
Это не ошибка и не оплошность. Он записал этот разговор по одной единственной причине.
Чтобы подставить меня под удар.
И это может означать только одно. Каин никогда не испытывал ко мне тех же чувств, что и я к нему. Он просто хотел, чтобы я поверил в это.
Мой партнер. Объект моего восхищения... человек, которого я считал своей наградой за все то дерьмо, через которое мне пришлось пройти... оказался предателем.
А я был не более чем пешкой, одержимой любовью.
Все это время я думал, что Каин сделал меня лучше... но это было только потому, что я сделал его хуже.
Прямо как моя пиранья, ставшая едой всего за несколько минут до этого. Я не осознавал, что нахожусь в опасности, пока не стало слишком поздно.
Звук взводимого курка пистолета в тишине комнаты звучит громко. Каин даже не дрожит, когда направляет его на меня. Он спокоен и собран.
Он полностью контролирует ситуацию. То, что он уничтожил меня, его нисколько не трогает.
Да и с чего бы... на его счету уже три трупа. Какое значение для психопата имеет еще один?
— У тебя есть три варианта, — его глаза вспыхивают, — первый вариант: я могу убить тебя и обставить все так, будто ты покончил с собой, потому что чувство вины за то, что ты убийца, начало съедать тебя заживо, — он пожимает плечами, — это неплохой способ уйти. Люди все равно будут ненавидеть тебя, но, по крайней мере, они будут знать, что в конце ты раскаялся в своих грехах.
Волна гнева захлестывает меня, и я упираюсь лбом в пистолет, наставленный на меня.
— Чего ты ждешь? Нажми на этот гребаный курок.
За последние пять минут он уже лишил меня всего, что мне было дорого... включая власть и контроль. С таким же успехом он может прикончить меня.
Он щелкает языком: — Второй вариант: я могу позвонить детективу Трехо и сказать, что наткнулся на некую запись, которую нашел в машине брата... и ты можешь отправиться в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, — он подмигивает. — Если подумать, тебе там может понравиться. Это не так уж сильно отличается от твоей нынешней жизни. За исключением аквариума с рыбками, конечно. У тебя все еще будет много времени, чтобы заниматься спортом и трахаться.
Я молчу, ярость внутри меня борется с острой болью от предательства Каина.
— Каков третий вариант?
Непонятно, зачем он предложил мне еще один вариант, если ясно, что их всего два.
Выражение его лица неизменно.
— Я оставлю тебя в живых... но это будет мучительно. Если ты выберешь третий вариант, спустя минуту ты выйдешь через парадную дверь и никогда больше не появишься в этом городе и даже не подумаешь о том, чтобы связаться со мной до конца своей жалкой жизни. Потому что если ты это сделаешь? Я сам сделаю выбор между первым и вторым вариантами.
Третий вариант самый худший из всех.
Горло жжет: — Ка...
От звука выстрела у меня звенит в ушах, и на мгновение я благодарю его за то, что он выстрелил в меня.
Только он этого не сделал. Он выстрелил в стену позади меня.
— Убирайся нахуй, Дэмиен.
Я не двигаюсь с места. Если он собирается разбить мне сердце и испортить жизнь, то самое меньшее, что он может сделать, — набраться мужества и покончить с этим на моих условиях.
Потому что я не хочу жить в четырех стенах тюремной камеры, лишенный свободы, как одна из маминых рыбок.
И я чертовски уверен, что не хочу жить в мире, в котором у меня не может быть его.
— Первый вариант.