Политика богов всегда была сложной. И, как правило, болезненной, но никогда еще настолько, как в этом случае.
Склонив голову, она взяла его руку в свои и стала разглядывать шрамы от ран и ожогов. Его кожа была такой темной в отличии от её. В нем было столько силы. Но одиночество, от которого он страдал, ранило Кэт больше всего.
«Сила, обретенная через испытания». Это сказал ей однажды Савитар, хтониец, когда она спросила, почему некоторым людям приходится так невыносимо страдать. «Самая крепкая сталь закаляется в адском пламени. По ней снова и снова бьют молотом, а затем опускают обратно в огонь. Пламя придает ей силу и гибкость, молот дает ей крепость. Две эти вещи делают металл пластичным и готовым выдержать любую битву, в которой он будет призван сражаться».
В детстве это казалось ей особенно жестоким. Иногда это до сих пор казалось жестоким.
Но Син с честью выстоял.
Подняв его руку, она поцеловала самый страшный из его шрамов на тыльной стороне запястья.
Нежность Кэт заставила Сина задрожать. Если честно, он не знал, как поступить. С оскорблениями и нападениями он мог справиться.
Нежность…
Она его ужасала.
— Я думал, ты меня ненавидишь.
Поток воздуха, вырвавшийся с её коротким смешком, овеял его кожу.
— Так и есть. — Она смотрела на него снизу вверх с таким доверием, что это прожигало его насквозь. — Ты не должен позволять Даймонам работать на тебя.
— Горстка моих даймонов не разрушила даже приблизительно столько жизней, сколько твои мать и дядя, но, как я заметил, ты все еще их любишь.
Тут он был прав.
— Только в большинстве случаев. — Кэт прочистила горло и отодвинулась от него. — Ты собирался научить меня сражаться с галлу.
Произнеся эти слова, она увидела образ его дочери. Иштар выпотрошили демоны. Буквально разорвали на части. И по его лицу было заметно, что он думает о том же.
— Не волнуйся, — успокоила Кэт. — Я смогу их побороть. Я рождена от двух богов.
Он усмехнулся над её бравадой:
— Иштар тоже.
Да, но Иштар не была ею и не унаследовала таких генетических особенностей.
— Мой отец предвестник смерти и разрушения. Моя бабушка Великая Разрушительница. Моя мать богиня охоты. Думаю, со мной все будет в порядке.
— Да, — вздохнул Син, отступая от нее. — По твоим венам просто текут ужас и жестокость.
Кэт подмигнула ему:
— Вспомни об этом, когда захочешь встать между мной и плиткой шоколада.
— Я попробую. — Его тон звучал крайне неубедительно. Он невысоко ставил ее боевые способности, но он еще узнает. Она покажет ему, из какого теста сделана.
— Итак, сколько именно Даймонов работают в твоем казино? — спросила она.
Син пожал плечами:
— Не уверен. Не так близко их знаю, чтобы беспокоиться об этом. Дамьен держит их в узде. Если они едят не того туриста, он убивает их.
— И тебя это полностью устраивает?
— Я доверяю Дамьену больше, чем кому-либо другому.
Для Кэт это все равно было бессмысленно. Тем не менее, её бабушка управляла целой армией Даймонов и ничего не говорила о жизнях и душах, которые питают их. Конечно, сейчас их главнокомандующий, Страйкер, планировал её смерть, но это уже другая история.
Кэт потребовалась минута, чтобы понять, почему терпимость Сина так её беспокоит. Потому, что Даймоны были здесь на одном уровне с людьми. Страйкер и его армия должны были приходить сюда, чтобы кормиться, но она никогда не была тому свидетельницей. Приютить Даймонов в самом средоточии человечества казалось просто дико.
— Я думала, ты никому не доверяешь.
— Я не говорил, что доверю Дамьену свою жизнь. Только свои деньги.
— И все же ты доверяешь мне себя прикрывать?
— Не полностью. Ты будешь рядом, так чтобы я мог тебя видеть. Даже на минуту не думай, будто я забыл, что ты — лицо и голос женщины, которую я очень сильно хочу убить.
Уповать на то, что он сразу смирится, было слишком самонадеянно. Да, но если бы кто-то лишил ее божественной природы, она бы тоже слегка расстроилась.
— Поняла. Тогда какой план, кроме того, что надо избегать демонов и мою мать?
— Мы должны найти Хаяр Бедр.
Кэт нахмурилась, этот термин был ей незнаком.
— А что это должно быть?
— Покинутая Луна.
— Это животное, растение или минерал?
— Животное. Определенно животное.
Почему это её удивило? О, точно, потому что абсолютно нормально считать животное покинутой луной. Да…
— Правда? И какое же животное называют Покинутой Луной?
— Моего брата-близнеца.
Кэт поразило это открытие. Такого она в воспоминаниях Сина не видела.
— Так вас двое?
Его лицо омрачилось.
— Можно и так сказать. Изначально нас было трое, рожденных от смертной матери. Она была крестьянкой, отец увлекся ей, и она забеременела. Мы были еще совсем детьми, когда было сделано пророчество, что мы разрушим пантеон. В ярости мой отец убил старшего брата; потом пришел за мной и Закаром. Хотя мне было всего десять, я был сильнее, поэтому я спрятал Закара в мире снов и сражался с отцом за право на жизнь. Я сказал ему, что уже разобрался с братом и забрал его силы.
— Но ты этого не сделал.
— Нет, но мысль, что я был настолько силен, чтобы убить собственного брата, остановила моего отца. И хотя он все еще хотел моей смерти, он решил, что раз пророчество предсказывало разрушение от трех братьев, один может жить. Так я занял свое место в их пантеоне, а Закар старался большей частью прятаться. Люди знали о нем, но как только они о нем упоминали, я говорил отцу, что это я был в их снах и использовал имя брата.
— И он тебе верил?
Син свирепо посмотрел на нее.
— Не шути с богами плодородия, если хочешь остаться целым и невредимым.
Правда. Боги плодородия могут сглазить так, что надолго запомнишь.
И их эго вечно.
— И где же сейчас твой брат?
Син устало вздохнул, потом подошел к бару и налил себе виски.
— Понятия не имею. Последний раз я видел его, когда Артемида забрала мои силы и оставила умирать. Закар освободил меня из её сети, но не остался со мной. Он сказал, что должен с чем-то разобраться, а потом исчез.
— И ты не представляешь, куда он ушел?
Он опрокинул бокал одним глотком и налил себе еще.
— Нет. Я пытался призвать его. Вы называете это «вызвать». Ничего. Ни открытки, ни шепота тысячи лет. Частично мне интересно, не умер ли он.
— А если так, то куда это нас отбросит?
— Вообще-то в самый отстой. — Он осушил следующий бокал. — Именно его кровь мы использовали, чтобы связывать галлу в последний раз. А это значит, что нам нужна его кровь, чтобы связать их опять.
— Но ведь вы близнецы, почему бы нам не использовать твою кровь?
Он предложил ей выпить, но она отказалась, покачав головой.
Син отставил ее стакан, прежде чем ответить на вопрос.
— Я не живу в мире снов. А Закар — да. В снах он однажды сражался с демоном Асагом, генетическим отцом, которого мы использовали для создания галлу. За время сражения Закар перенял часть силы демона. Поэтому он может один выстоять против них, а я нет. Он понимает их и их слабости. Через Закара я мог контролировать демонов и сражаться с ними.
— Но тогда как получилось, что Иштар умерла от их рук?
В этот раз он не стал возиться со стаканом. Выпил прямо из горла перед тем, как ответить.
— Когда меня отверг мой пантеон, а Закар исчез, она осталась одна, сражаясь с ними. Однажды ночью я услышал, как она зовет на помощь, и примчался к ней, хотя знал, что у меня нет силы, чтобы им противостоять.
Он сглотнул, глаза его наполнились болью.
— Было слишком поздно. Ты не представляешь, каково держать в объятиях свое дитя и видеть, как она умирает. Знать, что если бы у тебя все еще были силы, ты мог бы спасти ее. — Его взгляд прожигал её. — Я могу простить Артемиде то, что она сделала со мной. Но смерть моей дочери я никогда не забуду. Если когда-нибудь у меня будет шанс убить эту стерву, поверь, я им воспользуюсь. И к черту все последствия.