Шеррилин Кеньон
Дьявол может плакать
Пролог
Месть.
Некоторые говорят, что это яд, просачивающийся в душу и опустошающий её.
Что эта тропа только разрушает того, кто по ней ступает.
Но для других это материнское молоко. Оно питает и поддерживает, дает им причину выжить, когда больше ничто не держит их в этом мире.
Это история одного такого создания. Рожденный богом задолго до того, как человечество начало отсчитывать свою скудную историю, Син, зовущийся также Нана, был одним из тех, кто правил Вселенной. Он стоял во главе верховного пантеона, и все вокруг поклонялись ему.
Но пришел день, когда остальные боги поднялись, чтобы бросить ему вызов.
Столетиями он вел кровопролитную войну, и он бы победил, если бы одно вероломное предательство не отняло его божественную природу.
Лишенный своих магических способностей, он вынужден был бродить в мире людей, как один из них, и в то же время, будучи иным. Темным. Холодным. Смертельным.
Но игра не окончена. Поражение не значило ничего, но питало ту часть его души, которая жаждала реванша. Пока есть жизнь, есть надежда. И пока есть надежда, есть решимость.
И жажда отмщения, которая всегда идет рука об руку с поражением.
Столетиями древний бог ждал, когда наступит его время, зная, что самодовольство и заносчивость его соперницы приведут ее к нему.
Теперь близок час расплаты…
Глава 1
– Его надо уничтожить. Я предпочитаю беспощадно и без лишнего шума. Но подойдет все, что в конечном итоге приведет к его смерти.
Ашерон Партенопэус повернул голову на звук голоса приближающейся греческой богини Артемиды. Долгие века они были связаны друг с другом, и бывали моменты, такие как сейчас, когда богиня искренне верила, что может контролировать его.
Правда, однако, была несколько иной.
Одетый только в черные кожаные штаны, он сидел на каменных перилах балкона её храма, откинувшись на одну из колонн, опоясывающих здание. Балкон из искрящегося белого мрамора открывал захватывающий дух вид на радужный водопад и безупречный лесной пейзаж. Нельзя было ожидать меньшего от горы Олимп, которую древние боги избрали своим домом.
Если б только жители были так же безупречны, как этот пейзаж… Со струящимися рыжими волосами, безукоризненной фарфоровой кожей и яркими зелеными глазами, Артемида могла бы быть прекрасной, если бы Эш не ненавидел каждый её вздох.
– Почему все, что связано с Сином, для тебя как заноза в заднице?
Она презрительно скривила губы.
– Ненавижу, когда ты так говоришь!
Именно поэтому он так и поступал. Всю жизнь, вопреки запретам богов, он делал все, что ей нравилось. Из-за этого у него уже было достаточно неприятностей. Теперь с него довольно.
– Ты меняешь тему.
Прежде чем ответить, она подавила вспышку раздражения.
– Я всегда ненавидела его. Он был приговорен к смерти. Помнишь? Это ты вмешался.
Она серьезно упрощала последовательность событий.
– Он выжил сам. Я всего лишь дал парню работу после того, как вы вышвырнули его.
– Да, и теперь он безумен. Ты слышал, что он прошлой ночью проник в музей, попутно отключив троих охранников, и украл ведущий экспонат? Разве это не привлекает общественное внимание к твоим драгоценным Темным Охотникам? Клянусь, он сделал это специально, в надежде, что его поймают, и он сможет рассказать людям все о нас. Он – угроза для всех.
Эш проигнорировал её раздражение, хотя и согласился, что этот поступок Сина был неразумен. Обычно бывший древний бог вел себя более здраво.
– Я уверен, что он просто хотел на мгновение почувствовать себя рядом с домом. Черт, какой бы артефакт он ни взял, он, возможно, принадлежал ему или кому-то из его семьи. Я не стану обрекать кого-то на смерть только потому, что он тосковал по дому, Арти, – это все равно, что убить узника тюрьмы. Это просто неразумно.
Она смерила его взглядом, уперев руки в округлые бедра.
– Ты хочешь это так оставить?
– Если под этим ты подразумеваешь, что я не считаю это поводом для его немедленной казни. Назови меня сумасшедшим, но да, я действительно это так оставлю.
Она прищурилась
– Ты становишься мячом.
Эш хмурился, пока не понял, что она имеет в виду
– Мягким, Арти. Ты хотела сказать, что я становлюсь мягким.
– Неважно. – Она приблизилась к нему. – Ашерон, которого я помню, закипятил бы его даже за половину такого нарушения.
Прежде чем ответить, он раздраженно выдохнул.