– Держи свои губы и другие части тела подальше от нее, или останешься без головы.
Кэт засмеялась над рокочущим голосом бабушки, а спустя мгновение Сина бросило на пол с такой силой, что Кэт услышала хруст костей.
Он раздраженно вздохнул:
– Клянусь, я верну свои силы обратно хотя бы для того, чтобы…
– Ш-ш-ш, – перебила Кэт. – Будь осторожен, она тебя слышит.
Он перевернулся, приподняв голову, чтобы взглянуть на Кэт снизу вверх. Она не понимала, как он может быть сексуальным в такой позе, но он как-то умудрялся.
– Как же твоя личная жизнь?
– У меня её нет.
– Да, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Думаю, Эш следит за тобой даже строже, чем они.
Кэт охватила печаль при мысли об отце. Она отдала бы все, чтобы узнать его. Но правда была в том, что её мать держала их подальше друг от друга, и хотя это причиняло Кэт боль, она понимала причину и слушалась мать, пусть дочь в ней и протестовала. Если честно, об их с отцом разлуке она сожалела больше всего в жизни.
– На самом деле, нет. Мой отец не знает обо мне.
Син был потрясен этой новостью. Если он достаточно хорошо знал Ашерона, то тот придет в неистовство, узнав о взрослой дочери, которую от него скрывали.
– Как, черт возьми, вы скрыли это от него? Он знает все!
Кэт пожала плечами.
– Почти все. Он не может видеть тех, кто ему дорог, и, поскольку мы с ним связаны родственными узами, для него я призрак. Сначала моя мать спрятала меня от него, а затем к ней присоединилась бабушка, как только поняла, что если он узнает обо мне, это может ранить его еще больше… и может послужить оружием в руках моей матери. Поверь, для всех будет лучше, если он никогда не узнает о моем существовании.
В ее словах был смысл, но это неправильно. Лично он убил бы любого, кто скрыл бы от него подобное.
– И никто из вас не думал, что вы неправы?
– Что ты имеешь в виду?
– Эш умрет, если узнает, что у него ребенок, которого прятали, особенно уже взрослый.
– Вот почему он ничего не должен узнать, а ты должен перестать называть Артемиду моей матерью. Для всех я, как и остальные служанки, просто найденыш, которого Артемида подобрала и вырастила.
Син покачал головой. Черт, за исключением потери ребенка, самое плохое – это иметь ребенка и не знать о нем.
Ашерон такого не заслуживал.
– Да, вы действительно его обхитрили. Еще кто-нибудь знает?
– Только ты, Сими и мы. И я надеюсь, что ты ему не скажешь.
– Обо мне не волнуйся. Я не хочу быть вестником, которого он в ярости убьет. – Син дьявольски ухмыльнулся, представив, как Эш отправляет Артемиду в небытие. – Знаешь, а здесь есть и хорошая сторона. Рано или поздно он узнает о тебе и тогда убьет Артемиду вместо меня. Я только надеюсь, что буду там и все увижу.
Кэт бросила на него раздраженный взгляд, который каким-то образом вызвал дрожь у него в паху.
– Очень смешно. Он никогда не причинит ей вреда.
– Да, знаю. Черт побери, – тихо сказал он. – Сукин сын все еще влюблен в нее. У него серьезно не в порядке с головой.
– Нет, – сказала она мягко, – он больше не любит ее. Я бы знала, если бы это было так. Не уверена, испытывал ли он к ней когда-нибудь нечто большее, чем страсть. Но он понимает её, и не в его правилах причинять кому-то боль, если без этого можно обойтись.
Син саркастически фыркнул. Он видел, как Эш срывался на некоторых и за менее серьезные проступки. Именно поэтому Син старался не выводить атланта из себя. Он просто не мог представить, в какую ярость придет Эш, если произойдет что-то посущественнее.
– Ты не знаешь его так хорошо, как думаешь.
– А что делает тебя экспертом?
– Скажем так, я понимаю предательство. И побывав в его шкуре, я знаю, какая буря тут разразится. Поверь мне. «Кошмар» – это не то слово.
Она напряглась от его предупреждения:
– Артемида не предавала тебя.
– Кто сказал, что я о ней?
Кэт замерла, стараясь прочесть его, но Син не был для нее открытой книгой. Даже его эмоции были скрыты от нее. Обычно она могла сказать, что чувствует любой. И хотя ей передавалась пульсация боли Сина, это было необычное ощущение. Странно и тяжело было чувствовать себя такой беспомощной.
– Тогда кто тебя предал?
Он сложил руки на груди:
– В предательстве есть одна штука: о нем не принято говорить, особенно с незнакомками, которые являются родственницами твоего злейшего врага. – Он осмотрел комнату, потом снова заговорил. – Итак, когда мы все это прекратим? Ты планируешь держать меня здесь, пока галлу не выпустят Даймов или как?