Вэнс Джек
Дьявол на утёсе Спасения
Джек ВЕНС
ДЬЯВОЛ НА УТЕСЕ СПАСЕНИЯ
За несколько минут до полудня солнце совершило скачок к югу и закатилось за горизонт.
Сестра Мария сдернула солнечный шлем со своей красивой головки и швырнула его на диванчик - жест, который удивил и встревожил ее мужа Брата Раймонда.
Он схватил ее за вздрагивающие плечи:
- Ну, дорогая моя, легче. Гнев нам не поможет.
По щекам сестры Марии катились слезы:
- Как только мы вышли из дома, солнце прыжком скрылось из виду! Это случается каждый раз!
- Ладно, мы должны соблюдать спокойствие. Скоро взойдет другое.
- Это может быть через час! Или через десять часов! А у нас есть работа!
Брат Раймонд подошел к окну, отдернул накрахмаленные кружевные занавески и вгляделся в мрак.
- Мы можем выйти сейчас и поднялся на холм до ночи.
- Ночь? - вскричала Сестра Мария. - Что ты называешь ночью?
Брат Раймонд сурово сказал:
- Я имею ввиду ночь по Часам. Настоящую ночь.
- Часы... - Сестра Мария вздохнула и плюхнулась в кресло. - Если бы не Часы, все бы мы сошли с ума.
Брат Раймонд посмотрел из окна на Утес Спасения, где, невидимые, возвышались огромные массивные Часы. Мария подошла к нему. Они стояли рядом, пытаясь проникнуть взглядом сквозь мрак. Мария вздохнула:
- Извини, дорогой, но я очень расстроилась.
Раймонд потрепал ее по плечу:
- Жизнь на Глории не шутка.
Мария решительно покачала головой:
- Я не должна была позволять себе такого. Надо думать о колонии. Пионеры не могут быть слабаками.
Они стояли рядом, черпая спокойствие друг в друге.
- Смотри, - показал Раймонд. - Наверху огонь, в Старом Флитвилле.
Они посмотрели недоуменно на искру во мраке.
- Предполагалось, что все они внизу, в Новом Городе, - пробормотала Сестра Мария. - Если это не какая-то церемония... Мы давали им соль...
Кисло улыбнувшись, Раймонд высказал фундаментальный постулат их жизни на Глории:
- Ты не можешь сказать о флитах ничего определенного. Они совершенно непредсказуемы.
Мария ответила еще более фундаментальной истиной:
- Кто угодно может делать что угодно. Непредсказуемы все.
- К флитам это относится в большей степени... Они вольны даже умирать без нашего утешения и помощи.
- Мы делаем все, что можем, - сказала Мария. - Это не наша вина! Сказала она это таким тоном, что казалось, будто вина именно ее.
- Никто не может порицать...
- За исключением Инспектора... До появления колонии флиты процветали.
- Мы их не беспокоим, ни на что не посягаем, не пристаем к ним, ни во что не вмешиваемся. Фактически, мы отказались от помощи им. А в качестве благодарности они ломают наши ограды, спускают канал и заляпывают грязью нашу свежую краску!
Сестра Мария тихо сказала:
- Иногда я ненавижу всю Колонию.
Брат Раймонд привлек ее к себе и потрепал красивые волосы, которые она уложила в аккуратный пучок.
- Ты будешь себя чувствовать лучше, когда появится одно из солнц. Пошли?
- Темно, - засомневалась Мария. - Глория достаточно плоха даже днем.
Раймонд выпятил подбородок и посмотрел в окно, за которым был мрак:
- Это день. Часы говорят, что это день. Это настоящая реальность и мы должны ее придерживаться! Это наша связь с истиной и здравым смыслом!
- Хорошо, - сказала Мария. - Пошли.
Раймонд поцеловал ее в щеку:
- Ты очень храбрая, дорогая моя. Ты честь нашей колонии.
Мария покачала головой:
- Нет, дорогой. Я не лучше и не храбрее любой другой. Мы явились на эту планету, чтобы возвести здесь жилища и жить по Правде. Мы знали, что работа будет трудной. От каждого очень много зависит. Здесь нет места слабости.
Раймонд поцеловал ее снова, она со смехом запротестовала и отвернулась.
- Я думаю, что ты очень храбрая - и очень красивая.
- Возьми фонарь, - сказала Мария. - Возьми несколько фонарей. Никто не знает, сколько эти нестерпимые времена мрака продлятся.
Они отправились в путь пешком, потому что в Колонии частные средства транспорта считались социальным злом. Впереди, невидимый во мраке, возвышался Гран Монтан, резервация флитов. По сторонам дороги угадывались остроконечные массы утесов, а позади - аккуратные поля, изгороди, дороги Колонии. Они пересекли канал, который отводил воды извилистой реки в ирригационную сеть. Раймонд осветил фонарем бетонное ложе. Они остановились и смотрели молча, и тишина эта была красноречивее, чем любые ругательства.
- Он сухой! Они снова разрушили дамбы.
- Зачем? - спросила Мария. - Зачем? Они не пользуются речной водой!
Раймонд пожал плечами:
- Я думаю, они просто не любят этот канал. Ладно, мы сделали бы для них самое лучшее, если бы знали как это сделать, - и он вздохнул.
Дорога вилась серпантином по склону. Они миновали покрытый лишайниками корпус звездного корабля, который пятьсот лет назад потерпел крушение на Глории.
- Кажется совершенно невероятным, что флиты когда-то были обычными мужчинами и женщинами, такими же как и мы, - сказала Мария.
- Нет, не как мы, дорогая, - поправил вежливо Раймонд.
Сестра Мария вздрогнула:
- Флиты и их козы! Иногда мне кажется, что их трудно отличить друг от друга.
Вскоре Раймонд свалился в яму, на дне которой были ил и некоторое количество воды. Грязь засасывала и представляла собой опасность. Барахтаясь, задыхаясь, с отчаянной помощью Марии он выбрался на твердую почву и стоял, дрожа - сердитый, продрогший, промокший до нитки.
- Вчера этой проклятой штуки здесь не было, - он принялся соскребать ил с лица, с одежды. - Из-за этих проклятых фокусов жизнь здесь кажется такой трудной.
- Надо быть выше этого, дорогой, - ответила Мария страстно. - Мы будем бороться с этим, подчиним это себе! Когда-нибудь на Глории будет порядок.
Пока они решали, продолжать путь или нет, из-за северо-западного горизонта выкатился пузырь Красного Робундуса, и они смогли оценить ситуацию. Брюки цвета хаки Брата Раймонда и его белая рубашка оказались, конечно, грязными. Походный костюм Сестры Марии был едва ли чище.
Раймонд удрученно сказал:
- Я должен вернуться в бунгало и переодеться.
- Раймонд, у нас есть время?
- В таком виде я буду чувствовать себя среди флитов как дурак.
- Они даже не заметят.
- Ну что с ними поделаешь, - отрезал Раймонд.
- У нас нет времени, - решительно сказала Мария. - Инспектор бдит, а флиты каждый день мрут как мухи. Говорят, это наша вина - и, значит, конец Колонии Евангелистов. - Помолчав, она осторожно добавила: - Но помочь флитам надо не только поэтому.
- Я думаю, что в чистой одежде я произведу на них лучшее впечатление, - сказал Раймонд нерешительно.
- Фу! Фиг их заботит чистая одежда, при их-то небрежности.
- Думаю, ты права.
Над юго-восточным горизонтом появилось маленькое желто-зеленое солнце.
- А вот и Урбан... Не было бы так темно, как в угольной яме, будь на небе три или четыре солнца сразу!
- Солнечный свет заставляет злаки расти, - сказала Мария сладким голосом.
Полчаса они шли вверх, затем остановились, чтобы перевести дыхание, и посмотрели в сторону Колонии, которую так любили. Семьдесят две тысячи душ жили на расчерченной на клетки зеленой равнине; там стояли ряды аккуратных белых домиков, чистеньких, свежевыкрашенных, с белоснежными занавесками на окнах, с газонами и палисадниками, полными тюльпанов, с огородами, где росли капуста, свекла и кабачки.
Раймонд посмотрел на небо и сказал:
- Собирается дождь.
- Откуда ты взял?
- Вспомни потоп, который случился, когда совсем недавно Урбан и Робундус оба были на западе.
Мария покачала головой:
- Это ничего не значит.
- Если что-то есть, оно что-то должно значить. Этот закон нашей Вселенной - базис всего нашего мышления!
С горных кряжей ударил по ним порыв ветра, взметнувший пыльные вихри, которые, кружась в свете двух светил - желто-зеленого Урбана и Красного Робундуса, сплетались в многоцветные ленты, приобретали странные формы.