- Кристоф, - мужчина легко улыбнулся. - А что это за ведьма? Давно у вас живет?
- Так всегда-то, - удивился мальчик. - Она на отшибе жила. И все, как вы описали: беловолосая, красивая. Но ведьма!
- Врет мальчишка! - вперед выступил мужчина. - Точнее, не ведает, что говорит. Баба эта пришла к нам лет семь назад. Акимки тогда еще на свете не было. Жила здесь, а вчера ее на костре сожгли. А еще свояка моего, отца Акимки, спалили. Мальчишка теперь с нами живет, - мужчина еле слышно скрипнул зубами. - А ведьма эта... Она ведь сразу призналась в сговоре с Лукавым! Так и повели ее с дома на костер.
- Вчера... - бездушно повторил жрец.
- А хотите... Хотите я вас на пепелище отведу? - предложил появившейся из ниоткуда кирпатый каратель. - Тут недалеко.
Кристоф поглядел на двух других жрецов, кивнул одному из них, подзывая к себе, и приказал карателю:
- Ведите!
Проводник поклонился и повел жрецов по центральной улочке, все болтая и болтая без умолку. А потом, оказавшись на месте, как-то весь ссутулился, покивал головой и закончил:
- Если еще понадоблюсь, кликните!
Когда шаги карателя стихли вдали, жрец заговорил:
- Это ведь она.
- Я не понимаю тебя, - еще не старый человек. Кристофу не было даже сорока лет, впрочем, как и его спутнику. Но в мужском голосе уже сейчас ощущалась смертельная усталость. Старуха с косой, ангел смерти, а, возможно, и сам Лукавый - Кристоф уже не знал, во что он верит - стояли у него за спиной и язвительно усмехались. Скоро он попадет в их жаркие объятия. Скоро...
- Прекрасно понимаешь! Та, о ком ты думаешь почти десять лет. Мы слишком давно знакомы, чтобы я не замечал этого. Фрод и Малик могут ничего не видеть. Но не я!
- Ты забываешь, с кем говоришь, Демитрий! - впервые за разговор в голосе Кристофа заклокотала ярость. Прошлое на миг отступило, вернув жреца на бренную землю. - Епископ уже стар.
- И ты скоро займешь его место. Я знаю, - Демитрий насмешливо улыбнулся. - Разве это что-то меняет? Мы оба знаем, это...
- Нет! - Кристоф на мгновение присел и взял в руку горсть пепла. Затем поднялся и долго смотрел, как пепел просачивается сквозь пальцы. - Наша сестра уж никак не может оказаться ведьмой!
- Ты ведь знаешь, что я прав. До сих пор не могу понять, почему она тогда осталась в замке! Зачем ты отдал такой приказ?!
- Я тебе уже говорил, епископ хотел встречи только с четырьмя из нас. Кто-то должен был остаться. Я выбрал ее. И хватит ворошить прошлое! Здесь сожгли ведьму за сговор с Дьяволом. И только-то! Иди, проверь, нет ли здесь кого из ордена. Если найдешь...
- Я помню обычную процедуру, - прервал Кристофа Демитрий и зашагал прочь.
До оставшегося на пепелище жреца донеслось:
- Веришь ты или нет, это она!
Кристоф позволил себе легкую улыбку. Он не хуже Демитрия знал: это она.
"Дорогая сестра, в первый день зимы мы возвращаемся домой. За те месяцы, что прошли с нашего расставания, многое изменилось. Слуги Дьявола сейчас как никогда сильны. Потому-то епископ и отослал нас домой. Но не тревожься, мы не зря отправлялись в путь. Скоро Светоч сам почтит нас своим присутствием, поможет бороться с Лукавым. Но в час ведьм мы будем одни. От нас потребуется вся сила, все мужество, вся вера, что есть, чтобы не поддаться на уговоры, чтобы..."
- Господин жрец, - Кристоф отвлекся от воспоминаний, заметив, что его уже несколько минут безуспешно пытаются окликнуть. Один из местных карателей. Все тот же кирпатый. Карим, кажется.
- Я вас внимательно слушаю.
- С домом-то ведьмы что прикажете делать? - услышав голос Кристофа, спросил каратель.
- Сжечь! Впрочем, нет, - взгляд у Кристофа стал осмысленным. - Отведи меня туда. Избавлю я его от дьявольских чар.
Карим угодливо кивнул и повел высокого гостя вперед. Кристоф шел прямо, не оглядываясь, продолжая сжимать в кулаке пепел. Казалось бы, так просто разжать пальцы, позволить воспоминаниям остаться там, где им самое место - в прошлом. На самом дне огромного сундука, что скопил Кристоф за свои тридцать три года жизни.
В нем и кровь, и боль, и горечь утраты, море ненависти и надежда - словно выросший на крови бесценный цветок. Бывает же на поле битвы, на земле, что еще недавно была усеяна трупами: храбрые солдаты, чьи имена так и остались неизвестными - пушечное мясо, которое никогда не жалели и отпускали в бой на смерть, великие полководцы, имена которых останутся в веках, дезертиры... - для смерти не важно, кого забирать, вырастают цветы. Они впитывают все: предательство, отчаянные предсмертные крики обреченных, но сами вырастают чистыми, невинными.
Так и эта надежда, что внезапно умерла.
- Вот ее дом, - показал каратель на совсем маленький домик, стоявший последним на длинной улице. За ним начинался лес.
- Благодарю, - Кристоф отчужденно поблагодарил карателя и в одиночестве зашел в дом.
Ничего необычного: широкая печь, кровать без простыни, перины. Видать каратели постарались. Они всегда были не прочь поживиться, прежде чем предать логово ведьмы огню. Порой, даже нарочно обвиняли в колдовстве кого побогаче. Впрочем, это не всегда шло впрок. У богатых ведь и защитников больше, у кого, может, и связь с пятеркой имеется. Далекая, еле заметная, но все же линия. Так и у... Марты.
Впрочем, это дело особое. Не далекая родственница, сама одна из пяти. Дочь высокого рода сожжена, как простая ведьма в глухом селе!
Дьявол!
Если бы Кристоф верил в Господа... Но от веры той уже давно ничего не осталось.
"Дорогая сестра..."
Ложь, все ложь! Какая, скажите на милость, она ему сестра?! Братские поцелуи невинней, прекрасное тело не манит взгляд, страсть не сводит с ума, не заставляет забыть обо всем, лишь бы ласкать ее, лишь бы она принадлежала ему!
Сводящие с ума поцелуи, полные страсти стоны, еще один вздох, будто последний, а затем новое прикосновение. Когда желание затмевает рассудок, кто думает о будущем, кто вообще о чем-то думает?!
"Дорогая сестра..."
Он увидел ее впервые двенадцать лет назад. Полжизни тому. Пятнадцатилетняя девочка. Сущий ребенок. Уже тогда она была прекрасной, страстной, отчаянной и в тоже время покорной...
- Я счастлив приветствовать у себя высоких гостей. Рад, что то, что случилось с моей женой не помешало вам приехать.
- Одна паршивая овца не означает, что стадо испорчено, - брат Кристофа Винс, что умер через несколько месяцев после визита в Миконский замок, никогда не отличался особой щепетильностью.
Аристократ нахмурился, но тотчас взял себя в руки.
- Больше такого не повторится. Я бы хотел, чтобы вы встретились с моими девочками: дочерью и воспитанницей - наследницей моей погибшей сестры. Ну, да вы лучше меня знаете эту историю. Она ведь была одной из вас.
- А после ее смерти мы решили оказать честь вашей жене. Она этого доверия не оправдала, - продолжил Винс. - Что ж, ведите нас.
Две фигуры, разодетые в шелка. Чем-то похожие. Но разные. Одна рыжеволоса, улыбчива. С большими зелеными глазами, румянцем на щеках и подрагивающими от волнения губами. Вторая годом или двумя младше. С холодным, будто мраморным лицом, светлыми волосами, уложенными в сетку с драгоценными камнями, и пронзительными голубыми глазами. Ни смущенной улыбки, ни румянца, только чуть вздернутый подбородок и понимание в глазах. Сколько ей тогда было? Пятнадцать лет? Мало у кого встретишь такую силу и такое понимание.
Они выбрали ее сестру.
- Брат, вы уверены, в своем выборе? - Кристоф взлетел на коня, глядя, как будущая жрица прощается с родственниками.
- Вполне. Она послушна, верует в Господа. В той, второй, дурная кровь. Если бы не ее тетка, вслед за матерью отправилась бы на костер.
"А еще она наивна и глупа. Легко ею будет управлять" - Кристоф отвернулся, не желая выказывать свои неподобающие мысли, и скользнул взглядом по замку. В одном из окон на мгновение промелькнул тонкий стан. Девушка улыбалась, махала рукой недавней сопернице, которой повезло больше, чем ей. Повезло ли? На мгновение их глаза встретились. Словно нить связала два взора на один удар сердца, а в следующий разорвала...