Вправо - крестики вороньи,
Влево - заячьи следы.
- Никогда не слышала ничего подобного, - выдохнула Софа.
- Тише! - Геран приложил палец к Софиным губам. - Клавдий не любит, когда его прерывают.
Ускакали с черноокой
И одни... Чего ж еще? -
Светит месяц одинокий
Через левое плечо.
Неужели на гулянку
С колокольцем под дугой
Понесется в тех же санках
Завтра кто-нибудь другой?
На погост он мельком глянет,
Где ограды да кресты.
Мельком глянет, нас помянет:
Жили-были я и ты!..
И прижмется к черноокой,
И задышит горячо...*
Софа прильнула к груди Герана, слушая чарующую песню. Будто все, о чем поется, взаправду происходило. Да так оно, пожалуй, и было. Белый снег, что все валил и валил с неба, леденеющая вода. И крестики. Красная нить, черная нить...
А затем новая песня. О любви, нежности...
Холодный взгляд любовь таит,
И красота гнетет и дразнит...
Прекрасны волосы твои,
Но одиночество прекрасней.
Изящней рук на свете нет,
Туман зеленых глаз опасен...
В тебе всё - музыка и свет,
Но одиночество, но одиночество,
Но одиночество прекрасней.
Не видеть добрых глаз твоих -
Нет для меня страшнее казни.
Мои печали на двоих,
Но одиночество прекрасней.
Твоих речей виолончель
Во мне всегда звучит, не гаснет...
С тобою быть - вот жизни цель,
Но одиночество, но одиночество...*
- Я... - Софа не договорила. Геран накрыл ее губы своими губами. Прижал к себе. Сначала нежно, будто перед ним хрупкий цветок, что может растерять свои лепестки от одного прикосновения. Затем с все возрастающей страстью, притягивая к себе с такой силой, будто от этого зависела жизнь. Еще один вздох.
- Я люблю тебя...
***
- Геран? - она заметила его на торжище, попыталась пробиться поближе. Но толпа с легкостью оттеснила Софу от цели, запутала, выбросила за торговые ряды.
Настал новый день, принеся с собой яркое солнце и сильный ветер, что за несколько часов разогнал снежные тучи. Свет прогнал мрак, неизвестность, когда снег заносит и без того едва видимые тропы, не дает увидеть, что впереди.
Жаль только, в душу Софы ясность не прошла. Вчера ей казалось, она любит Герана. Вот так, за два коротких дня. Казалось, его поцелуи означают нечто важное. А сегодня... Сегодня он даже не поглядел в ее сторону.
Возможно, ей все приснилось, или околдовала чарующая музыка, лишила рассудка, внушила-то, чего на самом деле и в помине не было.
Весь день девушка проходила с тоской в глазах, с печатью грусти, что ходит рука об руку с любовью. Анисья видела, что с ее внучкой, как она называла Софью, что-то происходит, но не вмешивалась. Знала, может только навредить.
Успокоение не снизошло на Софу до самого вечера, когда она направилась на площадь. Это был воскресный вечер. Вечер, когда мир Сорины должны были покинуть очередные прислужницы Дьявола. На площади все село должно было собраться. Вот и Софе, скрепя сердце, приходилось идти.
Горе тем, кто не почтит своим присутствием изгнание ведьм. И пусть каждый раз на таком костре Софа видела, как погибает ее мать, как над площадью раздаются последние слова Марты: "Беги!", как Карим смотрит ей самой в глаза и кричит: "Быстрее! Схватите ее! Она ведьма!".
Софа шла вперед с ненавистью, с отчаянием, с покорностью судьбе. Каждый раз, будто ее саму ведут на костер. Будто приговор карателя все еще висит над ней: "Она ведьма! Она..."
- Софа?! - внезапно кто-то коснулся ее руки. - Весь день тебя ищу.
- Я тебя тоже. Геран, послушай, то, что вчера произошло, это все было не на самом деле. Всему виной музыка. Я бы не хотела, чтобы ты чувствовал себя обязанным...
- Обязанным? - прервал он ее донельзя удивленным голосом. - О чем это ты? Все, что я говорил вчера, правда. Я люблю тебя. Полюбил в ту минуту, когда увидел. Неужели ты не чувствуешь того же?
- Чувствую. Я просто боялась, что это неправда, что это...
- Тише, - внезапно он обнял ее, нежно поцеловал в макушку. - Теперь все хорошо. Мы будем вместе. Обязательно. А сейчас поспешим. Осталось мало времени.
Они успели. Вот только, к счастью ли? Каратель поднес факел к единственной сегодняшней жертве. Долго смотрел девушке в глаза, а затем резко бросил факел в поленья. Столб вспыхнул.
Софа впилась зубами в губы, чтобы не закричать вместе с жертвой, попыталась отвернуться, закрыть глаза. А лишь только огонь погас, бросилась прочь. На околицу. Туда, где нет никого, где можно выплакаться, прийти в себя.
- Стой! Да остановись же ты! - Геран нагнал ее у пустошей, схватил за руку. - Что с тобой?
- Что со мной? - страшная картина все еще стояла у Софы перед глазами. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от воспоминаний. - Ничего. Я просто, наконец, осознала: не быть нам вместе.
- Но почему? - казалось, Геран задыхается. - Что случилось за этот час, что ты передумала?
- Не важно!
- Я должен знать! - он с силой сжал ей руку, причиняя боль. - Ответь!
- Ответить? - бездумно повторила она, а затем громко расхохоталась. - Ладно, слушай, если невмоготу. Я ведьма!
Глава 20. Горькая правда. Сладкая ложь
997 год по местному летоисчислению. За 3 года до заключения пари...
- Выходишь замуж? - лицо Рема казалось странно спокойным. Будто это навечно застывшая маска, а не человеческий лик. Только глаза и расширились.
- Да! - Софа улыбалась, обнажая белоснежные зубы. - Я и представить себе не могла... - она резко прервалась и с внезапно появившимся беспокойством взглянула на Рема. - Что-то не так? Ты не хочешь поздравить меня? Сказать... Сказать хоть что-то!
- Сказать... - Рем резко мотнул головой. - Конечно, я рад. Безумно рад за тебя, сестренка. Просто удивила ты меня сильно. Вот и слова не мог вымолвить.
- Что ж тут удивительного? - Софа, как в далеком детстве, заморгала длинными ресницами. - Неужто, не могу я замуж выйти? Что во мне не так? Личиком не удалась или пузо у меня во? - девушка руками показала воображаемый живот.
- Можешь, разве ж я запрещаю? - Рем взял шутливый тон, но глаза парня продолжали смотреть холодно, с затаенной болью. - Просто время как-то уж слишком быстро прошло. Вроде, только недавно детьми были, а теперь ты уже сватов на пороге ждешь.
Софа рассмеялась. Весело, заразительно, так и приглашая Рема к ней присоединиться. Да только собеседнику было не до смеха. Слишком уж внезапной была новость. Будто острый стилет, что в одно мгновение извлекли из широкого рукава и всадили в ничего не подозревающую жертву.
- Знаешь, а в селе, наоборот, болтали, что я в девках засиделась. Только Анисья да ты другое твердили. Ну, еще Мирта - соседка наша новая. Только с месяц назад они с мужем переехали. Как поженились, так им родители дом выстроили, чтобы не тесно было молодоженам со стариками жить. Так вот, Мирта почему-то считала, что мы с тобой жених и невеста. Прямо как в песне: "Тили-тити-тесто, жених и невеста", - весело пропела девчонка
- Странно, - голос Рема казался деревянным, насквозь фальшивым. - И откуда только она это взяла?
- А откуда слухи растут? - Софа пожала плечами. - Надо же кумушкам о чем-то посудачить. А правда... Да кто знает, что есть правда? Пошли уже, - она потянула парня за собой. - К чему здесь-то стоять?
Рем позволил себя увести, совсем не препятствуя Софе. Ни словом, ни жестом. Только и бросил последний взгляд на ребят, что разгружали с лодки остатки снеди.
Кресктений подмигнул товарищу, кивнул на Софу и поднял большой палец. Рем не ответил. Развернулся и пошел прочь. А заговорил вновь, только когда увидел первые халупы крестьян - самых бедных из тех, что жили в селе.