Примерно то же самое сейчас испытывал и Питер. Он пришел сюда, он искал. И не нашел. Это создавало какую-то иллюзию, что может и нет тут никакого Тони Старка, он просто закрылся в мастерской и занят своими гениальными делами.
Питер стремительно пошел на выход. Проходя по тропинке, мимо часовни, он вдруг резко остановился.
«Нет, пожалуйста, пусть мне показалось».
***
Твои глаза поглощают меня,
Зеркала начинают шептать,
Тени начинают видеть,
Моя кожа душит меня,
Помоги мне дышать.
Он медленно повернул голову направо и увидел то, что хотелось видеть меньше всего. Неподалеку, на холме, виднелся бюст Тони Старка. Дальше всё было как в тумане. Питер почувствовал, как ноги становились ватными, а всё тело пробирала мелкая дрожь. Он не понимал, какие силы несут его, и вот он уж стоял прямо напротив. Это было похоже больше на мемориал, чем на могилу.
Мраморное лицо навсегда застыло в героическом напряжении, а глаза были пустыми, ни единого намека на жизнь. Величественная грудь затянута в броню, а чуть ниже, за защитой из стекла, «доказательство, что у Тони Старка есть сердце».
У Питера полились слёзы. Проморгавшись, он одними губами прочитал вслух:
«Можно забрать у меня дом, все мои примочки и игрушки. Но одного отнять нельзя: я — Железный человек.»
«Здесь покоится Энтони Эдвард Старк. Любящий муж и отец. Мы любим тебя 3000 раз».
Хрипло выдохнув, Питер упал на колени и уперся лбом в холодный камень. Теперь рыдания были больше похожи на вой раненого зверя. Он прижимал ладони к груди и, кажется, физически чувствовал, как разрывается собственное сердце. Ему хотелось вылезти из собственной кожи, тело лихорадило, а зубы стучали. Последний уголёк надежды погас. Теперь точно — конечная.
Питер не знал, сколько времени он провел, прикладываясь головой о постамент и рыдая. Когда сил совсем не осталось, а голову раздирала дикая боль, он встал и положил её на холодную каменную грудь. Хотелось умереть. Хотелось залезть в могилу вместо Тони, было просто невыносимо больно.
Наверное, он бы остался тут до утра (навсегда), но в кармане зазвонил телефон. Тяжело вздохнув, Питер едва смог разобрать, кто звонил. Налитые кровью глаза ужасно болели. Звонила Мэй, и он сбросил вызов, потому что ни физических, ни моральных сил сейчас произносить хоть какие-то слова у него не осталось.
Он точно был благословлен на проклятье. Пытаясь собрать последние крупицы разума, Питер побрел домой.
***
Мэй открыла дверь и враждебно начала тираду:
— Молодой человек, потрудитесь объяснить… — но не договорила. Тот, кто сейчас предстал перед ней, не был похож на её племянника. Вот на полуразложившийся труп её племянника, очень даже.
— Мэй… Я-я…
— Боже, Питер, дорогой, что с тобой? — женщина, в миг сменив гнев на милость, схватила его за лицо и принялась судорожно осматривать на наличие каких-нибудь увечий. Тут же подбежал и обеспокоенный Хэппи, они вдвоем засуетились возле Питера, засыпая его вопросами.
— Мэй, я был… Я был у Тони, — еле выдавил из себя парень. Ненадолго повисла тишина.
— Дорогой, иди ко мне, — женщина сгребла его в объятия, ей было больно смотреть на своего племянника в таком состоянии. Хэппи молча подошел к ним и накрыл сверху двух самых дорогих ему людей.
— Пит, ты не один. Мы твоя семья и всегда будем рядом, — Хэппи грустно улыбнулся. Мэй удивленно взглянула на него, но потом чуть дернула уголки губ в улыбке и кивнула.
Сегодня в одном из домов Куинса общее горе, хоть каждый горевал по-своему, сплотило трех людей. У Мэй и Хэппи были надежды на светлое будущее, но Питер в это время думал совсем о другом.
***
Начался новый учебный год, повсюду были раздосадованные школьники, не желающие отпускать каникулы. Питер, Нед и Мишель сидели в столовой в тоскливом состоянии и обсуждали планы на ближайшие выходные.
— Слушай, чувак, а что насчет Человека-Паука? — спросил Нед, в перерыве между поглощением пончика.
— А что насчет него? — равнодушно протянул Питер, тыкая вилкой в салате.
— Ну, ты собираешься возвращаться на патрули? Ты ведь не надевал костюм с тех самых разбирательств, тебя же оправдали и Паука тоже, — продолжал Лидс.
— Нед, ты вообще за новостями следишь? Эти идиоты из DailyBuglе продолжают обвинять Паука во всех несчастьях, что происходят в городе, я думаю, Питер еще не готов вернуться, — вклинилась Мишель. — Да и вообще, это ужасно несправедливо, может если Нью-Йорк на какое-то время останется без своего героя, они наконец-то оценят то, что он делает, — ЭмДжей сжимала кулаки от злобы.
— Ну и что? Слушать этих ублюдков теперь, что ли? Нью-Йорку нужен Человек-Паук, кто бы там что ни говорил, — не сдавался Нед.
— А нужен ли этот чертов Нью-Йорк ему? Ты об этом подумал? — девушка начинала закипать.
— Ребят, он вообще-то тут рядом с вами сидит, не ссорьтесь, «ради Тора», — вынырнул из себя Питер. — У меня сейчас много дел помимо геройств и у вас, кстати, тоже. А в городе вроде бы сейчас и без меня справляются. Давайте обсудим что-нибудь другое. Там вроде скоро новый эпизод «Звездных войн» выходит, предлагаю сходить, — Питер пытался свернуть с темы и улыбнуться более естественно.
Друзья понимающе закивали и продолжили непринужденно болтать до конца перемены.
На уроках Питер смотрел на скучающую Мишель и снова погружался в раздумья. Сейчас он сильно жалел о том, что признался ей в своих чувствах и автоматически втянул во все эти беды, которые его окружали. Он часто видел её в своих кошмарах, умирающую, по его вине. Она в любом случае умирала из-за него, потому что теперь была так близко. Питер этого совершенно не хотел. Ещё крови на своих руках он не вынесет. Из-за постоянных кошмаров и криков по ночам Мэй заставила Питера пойти к психотерапевту. Врач пытался деликатно сказать парню, что прогноз неутешительный, и ему необходимо принимать таблетки. Пит спокойно кивал, хотя понимал, что всё это бесполезно. Зачем ему таблетки, если есть куча «масок», за которыми можно скрыться. Тем более, таблетки на него точно никак не подействуют
Он переживал за девушку, очень сильно переживал. Он хотел уберечь её от проблем, которые обязательно появятся, они не перестанут преследовать Питера, он это точно знал. Да и зачем ей страдающий психическими расстройствами супергерой-неудачник? Она не должна нести этот груз на себе. Потому что с каждым днем Питер все больше чувствовал себя моральным инвалидом, а это можно приравнять к инвалидности физической. Чувствовал ли он до сих пор влюбленность к ней? Точно нет. Он вообще больше не был способен на какие-то чувства. Он чувствовал привязанность и долг перед девушкой, благодарность за то, что поддерживала и вытаскивала из этого дерьма. Но он не мог обманывать её. Они даже практически не целовались, а когда Мишель однажды намекнула ему на секс, когда они были вдвоем у нее дома, Питер просто позорно сбежал, ссылаясь на срочные дела. Вот такой вот был парадокс: Человек-Паук, способный чувствовать запахи и звуки за километры, больше не мог испытывать никаких эмоций.
— А что вы думаете по этому поводу, мистер Паркер? — раздался в голове Питера голос учителя.
— Простите, я немного прослушал, о чем речь? — затараторил Питер. В классе раздался смешок.
— Простите, что отвлекаю вас от ваших дум, мы тут обсуждаем проблему конфликта настоящей большой и запретной любви в пьесе Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Хотелось бы узнать вашу позицию, — пояснил учитель литературы, мистер Стакер.
— Я думаю, что никакая это была не любовь. Так, лишь совместные, никому ненужные страдания. Отсутствие опыта и бушующие гормоны могут сыграть злую шутку с людьми в таком возрасте. Обычно такое проходит, но этим двоим просто не повезло. Да и вообще, скорее всего, эта любовь случилась только из-за желания этого «запретного» плода и тупого желания самопожертвования. Ну, ведь можно же найти себе более подходящего человека и не создавать никому проблем. Однако, драма обязывает самовыпилиться. Счастье, знаете ли, никому не нужно, однообразно и скучно, — проговорил Питер, абсолютно равнодушным тоном. Весь класс погрузился в молчание и уставился на Питера недоуменными глазами, включая Мишель и мистера Стакера.