— Э-э-эм, что же, спасибо… мистер Паркер. Бэтти, зачитай следующий абзац, будь добра, — замялся мистер Стакер и попытался закончить неловкую паузу, воцарившуюся в помещении. Мишель продолжала растеряно смотреть на Питера, а он не обращал на неё никакого внимания, снова погружаясь в себя.
После всех недавних событий Питера и так стали побаиваться и смотреть с опаской, раньше он был просто неудачником, теперь же он стал белой вороной, со странной репутацией чудика.
В один прекрасный день Питер понял, что не хочет никому ничего доказывать. Он снял очки и посмотрел на людей через призму цинизма: есть те, кто рядом, и те, кому не по пути. Любят меня или ненавидят — дело каждого. Главное, что он знает, ради кого купит билет даже в ад, а к кому и в рай не поднимется.
***
В один вечер, ничем не отличающийся от остальных, Питер сидел за своим компьютером и залипал. Он не помнил, сколько времени прошло с начала учебного года, все дни смешались в один бесконечный конвейер. Он помнил только дни, когда ходил к Тони и рассказывал ему о своей скучной жизни. Дело уже близилось к зиме.
Человек-Паук все же однажды появился на улицах Нью-Йорка. Он хотел спасти двух девушек от толпы непонятных маньяков, и когда закончил бить им морды, увидел, что девушки напуганы еще сильнее, чем были.
«Не убивай нас, пожалуйста! Забери все деньги, только не убивай!»
Питера как кипятком ошпарили. Он всего лишь хотел помочь, а его теперь воспринимают, как убийцу. В DailyBuglе после этого случая появилась новая скандальная статья о нападении Человека-Паука на беззащитных девушек. Ну, это уже просто издевательство. Нет, на самом деле, Паука любили многие и вставали на его защиту, нуждались в нем, восхищались. Просто в тот вечер Питеру не повезло, и он встретил подверженных влиянию СМИ. Но этого было достаточно, чтобы больше не надевать костюм.
Среди кучи всяких видео Питер наткнулся на то самое интервью Тони Старка 2010 года в Капитолии, когда власти хотели забрать его костюм и отдать народу США.
«— Я — Железный человек. Костюм и я — одно целое, и передать кому-то костюм — все равно, что передать меня самого, а это уже попахивает рабством или проституцией. Смотря, что Вам нравится. Я не отдам.
— Я, конечно, не эксперт…
— В проституции уж точно, Вы же сенатор, что Вы.»
Питер посмотрел на него с таким восхищением, думая:
«Вы были не правы, мистер Старк, лучше вас никого быть не может».
***
Еще одно открытие, поджидавшее Питера, как гром среди ясного неба, было ночью. Обычно ему либо снились кошмары, либо он просто проваливался в темноту. Но сегодня ему приснился Тони, светлый и жизнерадостный. Они гуляли по какому-то острову, совершенно одни, любуясь закатом и наслаждаясь шумом океана. Шутили и смеялись, дурачились и что-то очень эмоционально обсуждали. Потом Тони нежно взял его лицо обеими руками и прильнул своими губами к его. Это было похоже на поцелуй ангела. Все звёзды вселенной, наверное, взорвались в этот момент. Питер почувствовал во сне себя абсолютно счастливым, его окутывала легкость и безмятежность.
Раздался противный писк и прекрасный остров в миг растворился вместе с таким живым Тони.
Это был чертов будильник. Единственный раз Питер пожалел, что проснулся.
«Что. Это. Было?» — набатом било в еще не отошедшем ото сна мозге. Питер никогда не пробовал наркотики, но готов был поклясться — что-то, что он сейчас испытал, было в миллион раз круче.
«Я люблю Тони? Да! Черт возьми, да! Я люблю Тони! Я сделаю всё, чтобы вновь встретиться с тобой!»
Хотелось кричать, хотелось взмыть в облака и орать всем на свете, как он любит его. Питер осознал, что те, кого мы на самом деле любим, никогда не покидают нас. Есть вещи, не подвластные смерти.
Весь день он одаривал всех вокруг улыбками и смехом, чем очень удивлял близких. Но они радовались, думали, что Питер, наконец-то, начал приходить в себя.
Они даже не подозревали, что в голове Питера уже зрел безумный план.
***
Питер стоял напротив дома 177A, улица Бликер, в центре Гринвич-Виллидж Нью-Йорка. «Санктум Санкториум» всегда казался ему таинственным местом, но если учесть, зачем он сюда пришел, теперь это место еще и вызывало страх. Собрав все силы в кулак, он подошел к двери и постучал.
Дверь отворилась, и за ней показалась фигура Стефана Стрэнджа.
— Доктор Стрэндж, здравствуйте, я пришёл к Вам… даже не знаю… — растерянно выдавил Питер.
— Проходи, Питер, нечего стоять на пороге, — Стефан пригласил жестом парня в дом.
— Я хотел бы с Вами серьёзно поговорить, — собрался с силами и заявил Питер.
— Что ж, прошу.
— Вы же… Вы ведь много знаете, да? — начал Питер издалека.
— Ну-у да, можно и так сказать, — непонимающе вскинув брови, отвечал доктор.
— Вы что-нибудь знаете о временных спиралях и отмене событий, может, об отматывании каких-то определенных отрезков времени, направленных только на один субъект, Вы ведь хранили камень времени долгое время, может…
— Питер, постой. Я, кажется, понимаю о чем ты, и говорю тебе сразу, нет, — Стрэндж сложил руки на груди и грозно посмотрел на парня.
— Но, подождите, Вы ведь не дослушали!
— Я знаю, что ты хочешь спросить. Это абсолютно точно невозможно, — холодно и четко продолжал маг.
— Но… но-о-о… я, но… Ванда рассказала! — Питер почувствовал, как в висках застучала кровь.
— Что Ванда рассказала?
— Что она уничтожила Вижена, но Танос, он отмотал время и воскресил его, чтобы заполучить камень и уничтожил снова.
— Питер, понимаешь… Во-первых, у Таноса была перчатка с пятью камнями Бесконечности. Во-вторых, время можно отмотать только с откатом всех событий в данном промежутке времени. Ты не можешь просто взять и направить это только на какой-то определенный объект. Это просто противоречило бы всем законам мироздания. Возвращая что-то назад, ты возвращаешь все, что окружает это что-то.
— Боже, как же это всё сложно… — парень схватился за голову.
— Да, Питер. И это не только сложно, но ещё и очень опасно. Даже если бы это было возможно, то понесло бы непоправимые последствия. Мы и так слишком много нащёлкались пальцами за такой короткий промежуток времени. Знаешь, все эти игры с камнями бесконечности не довели до добра. И я не могу так рисковать. В любом случае, у меня больше нет камня времени. Поэтому ты зря сюда пришёл.
— Доктор Стрэндж, Вы не понимаете, — задушено вздохнул Питер.
— Я понимаю, Питер, — пытался вразумить парня маг.
— Нет, Вы не понимаете! Я… Я медленно схожу с ума день за днем, я чувствую это физически. Я меняюсь. Во мне больше не осталось никаких сил. Я живу словно за счет аппаратов искусственного поддержания жизни. Мне кажется, что каждый день повторяется как в гребаном дне сурка, я будто свое собственное привидение, неудачная копия. Я больше не герой.
— Питер, послушай, что бы там ни происходило, ты должен бороться, — Стрэндж посмотрел на парня с искренней жалостью.
— Вы же видели будущее? Вы ведь видели его, да? Вы знали, что все так будет! Вы знали, что он умрет! Поэтому Вы отдали камень Таносу? Это был тот самый, один единственный, победный вариант из всех возможных? Из четырнадцати миллионов вариантов единственным победным был тот, где Тони Старк умирает? — Питер с каждым словом говорил всё отчаяннее, будто вот-вот зайдется в рыданиях. — Вы серьёзно? — уже шепотом добавил парень, а из глаз полились слёзы.
— Да, Питер. Так должно было быть. Прости, но это было неизбежно. Ты не представляешь, какой непосильный груз я вынужден носить на плечах каждый день. Я знал, я всё это время знал. Всё должно было произойти именно так и никак иначе.
— Хах. Вы же сами говорили, что судьбу создаем мы. И никто не вправе ей распоряжаться, — Питер истерически улыбался, с полными слёз глазами.