- Ладно, - тяжело согласилась я, поднявшись из кресла и поставив руки на края стола. - Я согласна. Только... сам он ни за что не выпьет моей крови.
- Это не проблема. Даже думая на шаг вперед, я предлагаю следующее: я под видом обезболивающего вколю ему смесь твоей крови и убойного снотворного, которое изобрел лично, чтобы на время обезвреживать мутантов. Не волнуйся, снотворное совершенно не навредит ему, а скорей обезопасит нас и мою прислугу от нежелательных последствий, которые может устроить то, во что Арнольд превратится. Затем мы перетащим его сразу же, незамедлительно в капсулу, и «заморозим» его, как и остальных.
- Я сомневаюсь, Алекс... А если с ним что-нибудь случится? - обеспокоенно вышла я из-за стола и подошла к демону.
- Исключено, - уверял меня тот.
- Хорошо. Тогда за дело. Давай побыстрее, и сразу же тогда собираемся в Италию.
- Да.
На кухне мы с Алексом принялись готовить ядерно успокаивающую и, возможно, спасительную для Арнольда смесь. В емкость он вылил что-то мутное и белое, похожее на раствор смекты, а пахнущее, как скошенная трава и можжевельник. Запах относительно приятный, но специфический стоял на кухне. Затянув жгут на моем плече, жрец принялся готовить шприц. Когда и кровь моя оказалась в емкости, и все это было перемешено и вновь помещено в один шприц, Алекс с уверенным и флегматичным видом направился на второй этаж, неся на вытянутой руке заветную смесь в шприце. Я хотела пойти за ним, но мне было боязно это делать, поэтому я, как корнями приросшая, осталась сидеть на высоком барном стуле в кухне. Прошло десять минут - в доме стояла полная тишина, и даже прислуги слышно не было: все спали, кроме нас. Близилось раннее утро. Уже начали появляться первые нежно-светлые блики на темно-синем и необъятном небе. Германия начала восставать из ночи. Тут я услышала глухой стук распахивающейся двери, а затем звук тела, бьющегося размеренно гулко о ступени лестницы. Я широко раскрыла глаза от удивления, когда увидела, как Алекс преспокойно волочит Арнольда, тело которого было завернуто в полумокрую и грязную, пропитанную где-то кровью, где-то гноем простыню. Мой рот слегка приоткрылся, чтобы начать гневно возмущаться и возражать, но я не могла и дернуться, так как не будь это так страшно, это было бы смешно. Не зная, как мне реагировать, я промолчала и осталась сидеть на стуле, не двигаясь. Вытащив тело моего спутника на улицу, я заслышала, как Алекс понес его к двери в подвальную лабораторию. И спустя полчаса он только вернулся обратно, когда на улице образовалось уже утреннее голубоватое свечение приходящего нового дня. Руки демона были немного запачканы. Заметив мой безумный взгляд, который я метнула на его руки, он молча подошел к раковине и ополоснул их, никуда не спеша.
- Дело сделано, - выполнив свою работу как должное, произнес жрец, закрывая кран и обтирая руки полотенцем.
- Это было... странно. Я не знаю, что мне чувствовать, - пролепетала я, задыхаясь от непонятливости в себе самой.
- Ничего. Главное, чтобы ты не видела его тела. Оно слишком обезображено. Но он жив. Есть пульс, смесь введена и уже действует. Я поместил его в свободную капсулу. Надеюсь, что это верное решение.
- Я тоже, - искренне сказала я, вытянув шею вперед. Алекс стоял. Я сидела. Повисла минутная тишина, а затем он обратился ко мне вновь:
- Собирайся. Через три с половиной часа мы вылетаем в Италию. Я уже заказал билеты через интернет, пока капсула заполнялась.
Меня поражало хладнокровие Алекса. Это настоящая машина для убийств. Бездушная и жестокая. Хоть он и питает какие-то чувства, я уверена, но все же это очень странно - все то, что он делает с таким сухим и холодным выражением лица, лица, которое ничего не показывает. Словно маска, которую он нацепил на себя много лет тому назад, и она приросла к своему хозяину. Неужели он всегда таким был? Это меня убивало... Я и забыла, какого это, - не иметь души и ничего не чувствовать.
- Хорошо, - сглотнув, нервно пошатываясь, встала я со стула и пошла на второй этаж. Проходя мимо комнаты, в которой недавно еще лежал умирающий Арнольд, я непроизвольно заглянула внутрь. Большая кровать, стоящая между двумя окнами, занавешенными мягким белым тюлем, через который уже сочился яркий утренний свет; была вся измята и потрепана. На простыне виднелись различные пятна: красные, грязно-желтые и просто сероватые. Здесь Арнольд мучился, и я положу все на кон, чтобы достать книгу Мефистофеля и даже, если понадобиться саму Некрономикон. И если мне ради этого придется погибнуть в схватке с Люцифером, я не пожалею ни себя, ни свое будущее дитя.