— А, магистр! Добрый вечер, — непринужденно поздоровался де Напье.
Воображение рисовало деканус пару влажных от пота, разгоряченных безумными плотскими утехами голых тел в непристойной, разнузданной позе на широкой постели, выставляя напоказ самый срам. Он на миг поднял голову, чтобы убедиться в этом, и трусливо втянул ее в плечи, опуская глаза в пол. Запоздало сообразил, что реальность была совершенно иной.
Гаспар де Напье лежал на мягкой кровати на боку, подпирая голову рукой. Полностью одетый. Колдунья сидела рядом, подобрав босые ноги. Тоже одетая. В короткий пеньюар, но в ее случае это означало, что она одета более чем полностью и даже прилично. Чародейка обсасывала десертную ложку, в левой руке держала блюдце с пахлавой.
Деканусу захотелось провалиться сквозь землю со стыда и обиды на себя, этих бесстыдников и весь белый свет.
— Проходите, проходите, не стесняйтесь, — пригласил де Напье. — Вы что-то хотели?
Жозефина вынула ложку изо рта, облизнулась, озорно блестя глазами.
— Я-а… — тупо протянул деканус.
— Да проходите же, не стойте в дверях.
Элуканте смущенно кашлянул и шагнул вглубь спальни, ступив на мягкий ковер. Огляделся.
На трюмо с овальным зеркалом среди многочисленных банок и флаконов строго непонятного женского назначения горела единственная свеча, слабо освещая высокий шкаф и ширму, за которой стояла ванна. Магистр предусмотрительно распорядился оставить ее, не зная, когда бесстыжей ведьме опять взбредет в дурную голову устроить себе банный час. С ширмы небрежно свисал кружевной чулок. На полу все еще валялось грязное синее платье с оторванным рукавом. Ветер лениво колыхал тюль раскрытого окна, за которым давно умолк погрузившийся в темноту, остывающий после жаркого дня Шамсит. Элуканте невольно перевел взгляд на прикроватную тумбу и увидел на ней закупоренный крышкой флакон из мутного стекла и стопку на тонкой ножке. Губы декануса тактично удержались от презрительной усмешки.
— Вы подготовили комнату для приема? — спросил менталист.
— Да… магистр, — отозвался Элуканте. — Еще утром. Как только вы приказали.
— Хорошо, — кивнул де Напье и вдруг нахмурился: — А я уже спрашивал об этом? — он повернул голову к колдунье. — Я уже спрашивал?
Та беззаботно пожала плечиками, мило улыбаясь.
— Да, магистр, — холодно ответил Элуканте, взяв себя в руки.
— Ага, — де Напье озадаченно потер лоб. — Прошу прощения. Иногда со мной такое случается.
Элуканте еще раз украдкой глянул на флакон на тумбе. И вдруг решился.
— Могу… — кашлянул он в кулак. — Могу узнать, какой гость почтит вас своим присутствием?
Де Напье с видимым усилием сел, свесив ноги с кровати. Жозефина ложечкой отделила от пахлавы кусочек и положила себе в рот, довольно жмурясь и сопя. Деканус сделал над собой усилие, чтобы не прислушиваться к смущающим звукам.
— Закройте окно, если вас не затруднит, магистр, — сказал менталист.
Элуканте подавил в себе возмущение и нехотя подчинился. Прошел по спальне, неуклюже переваливаясь, едва не споткнулся о брошенные у кровати женские туфли.
— Полагаю, вы и сами догадываетесь, что за гость, — сказал менталист, когда деканус закрыл окно, а комната сразу же погрузилась в тишину. — Андерс Энганс. Доверенный Хуго Финстера. Его ученик. Свидетель и очевидец его убийства.
— То есть… — Элуканте запнулся от собственной догадки. — Кхм, вы добились от местных властей его амнистии?
— Амнистии? — растерянно переспросил менталист, переглянулся с чародейкой и рассмеялся. — Ах да, конечно, амнистии. Разумеется.
Элуканте с неудовольствием поджал мясистые губы. Как он и думал, эти трое действительно задумали ворваться в Тарак-Мутаби и вытащить оттуда заключенного. Да еще и под носом у альму-сирий. Да еще и в дом Элуканте привести. Как будто мало в жизни декануса было несчастий, так его хотят сделать соучастником преступления государственного масштаба!
— Наш общий друг обещал, что я никоим образом не окажусь причастным к вашим делам, — нервно проговорил деканус.
— А вы и непричастны, магистр. Не понимаю, почему вы беспокоитесь.
— Если выяснится… — забормотал Элуканте и принялся ходить вдоль кровати туда-сюда. — Ох, если выяснится!..
Де Напье с интересом наблюдал за перемещениями декануса и лишь усмехнулся:
— Значит, не стоит об этом распространяться, верно, магистр? Ведь если вы не станете говорить, кто об этом узнает?