Настало время, как заверил его новый Билли, когда чаша терпения переполнилась. Когда ты перестал жевать чужое дерьмо и просить добавки.
И это время пришло.
Потому что дни прежнего пассивного говноеда Билли закончились. Канули в лету.
Над ним издевались, его унижали, гадили на него... но это в прошлом. Это удел слабаков. А Билли больше не слабак.
Лягушки содержались в большом вместительном холодильнике из нержавеющей стали, в хранилище, в которое вела дверь в дальнем конце класса. В помещении была еще одна смежная дверь, ведущая в класс химии. Она была закрыта, а находящийся за ней класс пустовал. В хранилище хранились химикаты, лабораторная посуда и приборы.
Каммингс и некоторые другие учителя еще оставляли там пакеты с ланчем и верхнюю одежду.
Билли увидел красный термос Каммингса.
Он улыбнулся.
На противоположной стене висел желтый металлический шкаф с ярко-красной надписью: "ОСТОРОЖНО! ОПАСНЫЕ ХИМИКАТЫ!". Ключ, как всегда, находился в замке. Спокойно и целенаправленно Билли открыл шкаф и извлек банку с серной кислотой. Натянул длинные защитные рукавицы из резины и сделал то, что было необходимо. Затем достал лягушек. Они находились в тяжелых полиэтиленовых пакетах. Он распределил их по одной на каждую лабораторную команду и бесцеремонно разложил на вощеные лотки для вскрытия.
Ничего сложного.
Обычно все проходило замечательно.
Затем он занял свое место. Его лабораторным партнером была Лиза Корн, еще одна "затюканная" ученица, которая постоянно выглядела слегка потрепанной. Она была нервной, плаксивой и склонной к внезапным обморокам. У нее присутствовали все признаки будущего невротика. Этому ее состоянию способствовала некомпетентная и слепая система школьного образования. Билли всегда жалел ее, потому что знал, как тяжело ей живется. Издевательства со стороны других учащихся преподаватели предпочитали игнорировать. Наиболее противные ученики и нахальные ублюдки вроде Томми Сидела и его "свиты", называли ее "Лиза -Жополиза".
Вид у нее, как всегда, был нервный. Возможно, она боялась, что сделает что-то неправильно, или скажет что-то не то, если посмеет открыть рот.
- Не переживай, Лиза, - сказал он ей. - Скоро все изменится.
Она молча посмотрела на него, и Билли улыбнулся.
Он почувствовал запах секса, шедший у нее из промежности, и у него закружилась голова.
- Давай сделаем это, - сказал он.
Взяв скальпель, он вскрыл живот лягушки так ловко, будто проделывал это тысячу раз. Когда лицо Лизы приняло забавный зеленоватый оттенок, он оттянул в стороны лягушачью кожу, закрепил ее с помощью иголок и приступил к работе.
Он ждал, когда все начнется.
Ждать пришлось недолго.
Мистер Каммингс ушел в хранилище и, вернувшись со своим термосом, налил себе кофе. Дойдя до своего стола, он сделал первый глоток. Каммингс всегда утверждал, что жить не может без кофеина, и сегодня был тот день, когда он напьется им вволю. Он поднес кружку ко рту, обвел учеников равнодушным взглядом и сделал большой глоток.
В тот момент никто особо не обращал на него внимания.
Никто, кроме Билли Суонсона.
Каммингс отвел чашку ото рта с перекошенным от ужаса лицом. Выражение отвращения вскоре сменилось гримасой боли. Кофейная чашка выскользнула из дрожащих пальцев и разбилась у его ног.
И тут вдруг все обратили на него внимание.
Каммингс шатался, хватаясь за горло, а изо рта у него вырывались облачка пара, похожие на сигаретный дым. Никто не произнес ни слова, все сразу же поняли, что с ним случилось что-то неладное. Очки слетели, глаза вылезли из орбит, а лицо стало цвета висконсинской вишни. По лбу струился пот.
- Что это с ним? - спросил Томми Сидел.
Каммингс упал на свой стол, уронив на пол стопку проверенных тестовых работ. Конвульсируя, он царапал скрюченными пальцами себя и все вокруг.
- Гггггхххх, - хрипел он, изо рта у него темными ручьями лилась кровь.
- Мистер Каммингс? - произнес Томми Сидел, первым вскочив на ноги. - Мистер Каммингс! С вами все... в порядке?
Каммингс рухнул на пол, раздирая ногтями себе рубашку и оставляя на горле глубокие красные борозды. Пронзительный, нечеловеческий вопль вырвался из него. Он бился на полу, стуча кулаками и скуля, после чего начал исторгать из себя большие сгустки дымящейся кровавой ткани.
- Мистер Каммингс, - сказал Томми. Он бросился, было, к нему, но когда в воздух брызнула кровь, с отвращением попятился прочь. - Мистер Каммингс! Черт возьми, кто-нибудь, вызовите скорую! Врача, мать вашу! Он же умирает...