Луис перепрыгивал через трупы, уворачивался от дикарей с топорами и частями тел, скользил по залитой кровью траве и, наконец, споткнулся о чей-то торс.
Когда он снова поднялся на ноги, он перестал быть незаметным.
Его раскрыли.
Рядом стоял Фрэнк Чалмерс, огромный, лохматый, в окровавленном меховом жилете, будто вылезший из плиоценовой пещеры. Он держал в одной руке тесак, а в другой - серп. Луис ни на секунду не сомневался, что тот пришел убить его. Он раскачивался взад-вперед, будто под какую-то неслышимую мелодию, мышцы под кожей бугрились, а узловатые руки, сжимавшие оружие, будто жаждали его использовать.
Луис повернулся к нему лицом.
Он знал Фрэнка очень хорошо, но тот Фрэнк умер. Это был не Фрэнк.
Он чувствовал себя совершенно беспомощным со своим мясницким ножом перед эти ухмыляющимся здоровяком в боевой раскраске, который в свои шестьдесят оставался сгустком мышц, с кожей, как у аллигатора, покрытой порезами, шрамами, но, тем не менее, крепкой.
Чалмерс вскрикнул и бросился на Луиса.
Луис попытался увернуться, но вокруг столпилось слишком много дикарей. Серп едва не отхватил кончик его носа. А опустившийся почти одновременно тесак ударил по лезвию мясницкого ножа, выбил его у Луиса из руки, отчего та онемела почти до самого плечевого сустава.
Вот так легко это получилось у Фрэнка Чалмерса, Предводителя стаи.
Луис понимал, что теперь он у него в руках. Мысль о том, что, после всего, через что он прошел, его прикончит этот чокнутый сукин сын, была для него невыносимой. Когда Чалмерс снова двинулся на него, Луис отпрыгнул, перелетел через кого-то, нашел копье, сделанное из ручки метлы, и бросился на здоровяка.
Это было чистой воды самоубийство.
Но у него получилось.
Контратака захватила Чалмерса врасплох. Луис выиграл себе немного времени, и теперь мог либо нанести ему дерзкий удар, либо броситься бежать со всех ног. И в этот момент Чалмерсу в левую руку и ребра впились стрелы. Он вскрикнул и упал назад. Луис прыгнул на него и всадил ему копье в незащищенный живот. Надавил, что было силы, пока не почувствовал, что оно уткнулось во что-то, возможно, в кость, и накрепко там застряло.
Чалмерс закричал и взмахнул серпом.
Если б лезвие достало Луиса, то, возможно, рассекло бы ему лицо, но Чалмерс бил наотмашь и задел его незаостренным концом. И все же, удар получился очень сильным. Получивший по лицу Луис отлетел назад. И в следующее мгновение в ногу ему, чуть выше коленной чашечки, впилась стрела.
Он упал.
Ударившись о землю, покатился по мокрой от крови траве. И когда открыл глаза, Чалмерс исчез, а в месте, где, в ногу попала стрела, штанина джинсов пропиталась кровью.
И тут на него накатила боль.
Нелегко ему пришлось в эту ночь. Его тело уже получило свою долю страданий... но все было ничто по сравнению с этим. Сперва, когда он только упал, он почувствовал жжение от удара... но теперь пришла реальная боль. Нахлынула на него слепо и с полной силой. В ней не было ничего даже отдаленно щадящего. Она взорвалась у него в ноге, заставив его вскрикнуть. Внутри него будто что-то кувыркалось, когда одна волна боли за другой накатывали на него, разрывая все на своем пути.
И когда он, обливаясь теплым, кисло пахнущим потом, снова сумел оглядеться вокруг, то увидел приближающуюся к нему женщину. На кончике копья она несла человеческую голову...
86
Мейси придавила его к земле, но никто не вмешался.
Большая часть клана ушла с Охотницей на охоту, а оставшиеся не стали чинить препятствия. Мейси, с окровавленным ножом в одной руке, стояла над ним, мужчиной, изнасиловавшим ее. Когда-то, очень давно, Мейси Мерчант была очень застенчивой, оторванной от жизни девочкой, которая морщилась при одной мысли о том, чтобы прихлопнуть муху или наступить на паука. Но та Мейси умерла, как вымерли дикари, в которых превратились деградировавшие жители Земли.
Она смотрела, как мужчина истекает кровью, но этого было недостаточно.
Она подняла нож над головой и вонзила ему в живот. Струя горячей крови взбодрила ее, когда она обеими руками схватилась за рукоятку и с силой рванула вверх, потроша его, как форель.
Он умер, корчась в собственной крови и внутренностях, а Мейси хладнокровно наблюдала, как смерть забирает его. Она встала над трупом, разглядывая кровь на ноже и своих руках.
И принялась слизывать ее с пальцев, бесстрашная, с бушующей в ней первобытной памятью...
87