- А какие у вас есть?
Брэнди вздохнула.
- Послушайте, нам каждый раз придется через это проходить?
- Через что?
- Вы прекрасно знаете, о чем я.
- Я знаю лишь, что ты бываешь очень грубой с покупателями.
Дэнни, черт бы его побрал, подбежал и бросил на прилавок две шоколадки "Алмонд Джой", прервав едва начавшееся "веселье".
- Что-нибудь еще? - спросила ее Брэнди, натянуто улыбнувшись.
Энджи, разозлившаяся, обманутая, трясущаяся от плохо скрытого гнева, принялась рыться в своей сумочке, буквально копаться в ней, отыскала бумажник... и тут в черепе у нее, словно трупная архидея, расцвела головная боль, поглощая своим ароматом все ее прежнее естество.
Она перевела затуманенный взгляд от сумочки на Брэнди, не понимая, где находится. Из горла у нее вырвался низкий утробный рык. Ее пальцы продолжали копаться в сумочке, перебирая бумажник, косметичку, сотовый телефон, коробочку цветных мелков для Дэнни... вещи, которые она больше не узнавала и не понимала.
Затем они нащупали что-то еще.
Нож для картона с изогнутым стальным лезвием, похожий на ятаган.
Энджи не помнила, как бросила его в сумочку, когда разрезала коробки для утилизации. Она знала лишь, что ощущать его в руке было приятно. Он удобно лежал в ладони и просился в дело.
- Э-э... вы в порядке? - спросила Брэнди, испытывающая нечто среднее между замешательством и страхом.
Энджи подняла на нее глаза, изо рта свесилась нить слюны. Глаза у нее были неподвижными, как у рептилии. Она вытащила нож и полоснула Брэнди по горлу. Брэнди отшатнулась, с ошеломленным выражением лица. Из рассеченной гортани, пузырясь, вытекала кровь, и Брэнди отчаянно пыталась остановить ее пальцами. Кровь брызгала меду них, словно струя ярко-красного вина, попадая Энджи на лицо.
Эти теплые брызги не вызывали отвращения.
Они были приятными.
Энджи перепрыгнула через прилавок. Она принялась резать на лоскуты вытянутые пальцы брэнди, отсекла ей кончик носа, распорола ей одну грудь, а затем ударила ножом по красивым темным глазам. Изогнутое лезвие зацепило левый зрачок и вырвало блестящее от крови глазное яблоко с фрагментом зрительного нерва.
Люди бросились из магазина.
Но более тревожным было то, что так поступили не все.
Когда Энджи вышла из-за прилавка, оставив на полу порезанное, истекающее кровью существо, перед ней стояли двое мужчин и одна женщина. Они улыбались и смотрели на нее темными троглодитскими глазами. Понимающими глазами. Один из мужчин, средних лет и лысеющий, подошел к ней сзади, просунул руки под рубашку и грубо схватил за груди.
Энджи это понравилось.
Ее голубые глаза стали похожи на кристально-чистые озера, губы растянулись в стороны, обнажив зубы. Перед ее розовой безрукавки промок от крови, все лицо было в безумных красных завитушках. Ей нравился запах крови. Он возбуждал ее, будил первобытные воспоминания об охоте. Энджи слизнула с губ кровь.
Она двинулась обратно за прилавок, и осталбные последовали за ней. Она погрузила пальцы в раскроенное горло Брэнди, пошевелила ими в ране, затем направилась к стене. Опрокинула по дороге стойку с пирожными "Хостесс", отбросила ногой в сторону картонную фигуру Дэйла Эрнхардта, рекламирующего "Будвайзер"... и принялась рисовать кровью на стене. Затейливо переплетающиеся символы, сложные пересекающиеся линии, кровавые отпечатки рук и человеческие фигурки, повторяющиеся снова и снова.
Остальные присоединились к ней, используя труп Брэнди в качестве палитры. Принялись покрывать стены ритаулистическими иероглифами, странным образом напоминающими пещерные рисунки эпохи палеолита.
Они инстинктивно знали, что она рисует, и делали то же самое, пока вся стена не покрылась примитивным искусством.
Когда Энджи вышла из магазина, остальные последовали за ней, влекомые диким запахом крови. Теперь это был ее запах.
А оставшийся в магазине, забытый, но совершенно невозмутимый Дэнни запустил руку в шкаф с мясом и нащупал влажный, с прожилками сала, кусок филе. Он сочился кровью. Дэнни поднес его ко рту.
Напевая что-то себе под нос, он принялся высасывать из него сок...
11
После того, как Луис уехал, офицеры Уоррэн, Щоу и Коджозян еще долго стояли вокруг мертвого мальчишки и радостно вспоминали других "жмуров", на которых их вызывали. Как те выглядели, как пахли, и что было, когда они пытались упаковать их в мешки. Уоррэн, как и догадывался Луис, был тертый калач, и лучшие истории определенно принадлежали ему. Но двое других по-прежнему пытались перещеголять его, как парочка парней вновь переживающих свою славу на школьном футбольном поле.