Миссис Кэннон закричала, заплакала, вне себя от боли.
Она подняла глаза на Мэтта Хэка и поняла, что перед ней не просто мальчик, а что-то другое. Нечто порочное, коварное и безжалостное. В этой грязной оболочке не осталось ничего от того мальчика, вся культура, знания и цивилизованность, которые вбивались ему в голову последние десять лет, куда-то исчезли, уступив место первобытному монстру.
Пока она корчилась на полу, Майк поспешил на помощь брату. Они раздели миссис Кэннон, обнажив высохшее, сморщенное тело, которое она прятала даже от самой себя. Кожа да кости, и ничего больше. Майк взял ее за здоровую руку, и стал ее разглядывать, обнюхивать до самого предплечья. Решив, что дряблый бицепс является самой мясистой частью, он, что было сил, вцепился в него зубами. Миссис Кэннон визжала и билась на полу, пока он грыз ее. Ему не особенно понравился вкус старушечьего мяса, поэтому он выплюнул его ей в лицо.
После этого она протянула совсем недолго.
Мальчишки стали скакать на ней, ломая ей кости, пока белые осколки не распороли кожу. Когда они закончили, миссис Кэннон уже не шевелилась. Она превратилась в кровавую груду из переломанных конечностей. Вскоре они утратили к ней интерес
и принялись разорять дом.
Они опустошали шкафы и комоды, резали на куски одежду и постельное белье ножами, похищенными с кухни. Колотили зеркала, потрошили буфеты, разбивали об пол тарелки и прочую посуду. Помочились на диван, стулья и на труп миссис Кэннон. Майк испражнился в ее постели. Мэтт сделал то же самое на ковре гостиной. Как зверь, он был поражен и восхищен смрадом собственных фекалий. Он принялся играть с ними, нюхать их. Взял их в руки. Бросил их в брата. Затем стал срывать со стен картины и снова и снова писать на них свое имя бурыми комками экскрементов.
К тому моменту его имя значило для него очень мало.
Но ему нравилось, как оно выглядит на стенах...
16
Луис Ширз смотрел на Мейси Мерчант, сжимая в руке клюшку для гольфа. Она стояла у крыльца своего дома, потрепанная и напуганная, во лбу зияла рана. На ней были поношенные мешковатые шорты карго и футболка, которая была ей заметно велика. Вся одежда была выпачкана в грязи.
- Мейси, - сказал он. - Мейси... все в порядке, это я, Луис.
Но Мейси отнеслась к его словам с недоверием. Она огляделась, гадая, сможет ли убежать от него, если он пустит в дело клюшку.
- Пожалуйста, - сказала она. - Уходите...
Луис опустил клюшку. Похоже, она была в порядке. После случаев с избитым мальчишкой, теми копами, а затем с Лемом Карниганом... он был немного на взводе. Он стоял у двери и выглядывал на улицу, ожидая неизвестно чего, и чувствуя, как внутри назревает та жуткая паранойя. Увидев бегущую через дорогу Мейси Мерчант, он понял, что должен пойти к ней. Она либо спятила, либо была просто напугана. И он должен убедить себя, в каком психическом состоянии он сам находится.
Дело в том, что она смотрела на него, как на сумасшедшего.
- Мейси, все в порядке, правда, все в порядке. Я - не псих.
Она вздохнула, но не похоже, что его слова ее убедили. Она просто продолжала таращиться на него.
Затем Луис вспомнил про свой вид, про кровь на рубашке.
- Я поцапался с... одним сумасшедшим, - пояснил он. - И еще не успел переодеться.
Мейси снова вздохнула и села на ступеньку. Закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Мейси... что случилось? Тебя кто-то обидел?
Мейси подняла на него заплаканные глаза. Футболка у нее была порвана, руки и лицо в синяках, лоб вымазан в запекшейся крови. Она кивнула и шмыгнула носом.
- Близнецы Хэк... я раньше сидела с ними. Они бросали камни в машину. Я сказала им прекратить, и они стали бросаться камнями в меня...
Она рассказала ему все, в том числе про то, что сказал мистер Чалмерс. Что они не должны убивать ее на его территории. Луис мог лишь догадываться, что творилось у нее в голове. Неспособность воспринимать происходящее. Он чувствовал то же самое, когда рассказывал свою историю копам, а затем Мишель по телефону.
Когда Мейси закончила, он лишь покачал головой. Он знал мистера Чалмерса, и не мог представить себе более приятного парня. Образ отставного офицера вытаскивающего свои причиндалы и демонстрирующего мальчишкам, как метить мочой свою территорию, был не только нелепым и неприятным, было в нем что-то по-настоящему безумное. Расскажи кто-нибудь ему такое вчера или даже утром, он, наверное, лишь рассмеялся бы.