И это Луиса взбесило, поэтому жестко посмотрел в ответ.
Подростки поехали дальше.
Луис задумался, может, он сделал сейчас своим взглядом то, что делал мистер Чалмерс. А именно, пометил территорию. Возможно, они почувствовали, что он готов драться за то, что, по их мнению, принадлежит ему, поэтому отправились на поиски более легкой добычи. Говорят, что собаки чуют запах страха. Возможно, эти люди тоже умели его чувствовать. Как гласит старая пословица, если не хочешь стать жертвой, не веди себя, как жертва.
- Идемте, - сказала Мейси.
Подойдя к двери, они остановились. Мейси взяла Луиса за руку. Ему нравилось ощущать рядом с собой нормального человека.
- Что если она... что если она тоже сошла с ума? - спросила Мейси.
- Разберемся, - сказал он ей.
Он подошел к двери и размахнул ее. Внутри было тихо. Не работали ни телевизор, ни радио, ни бежала вода в туалете. Стоящая в доме мертвая тишина подсказывала, что в нем никого нет, по крайней мере, никого живого.
- Идем, - сказал Луис, и потянул Мейси за собой через порог.
И как только он прошел в дом и встал посреди потертого ковра, у него екнуло сердце. Он почувствовал, что что-то сейчас произойдет. Что-то надвигалось. Что-то плохое. Очень плохое...
17
Весь день Гринлон продувал этот смрадный ветер, и был лишь вопрос времени, когда он достигнет двери Кэтлин Сомс, принеся с собой жуткие миазмы распада. Она ждала этого.
В тот день она не раз ощущала это. Нечто закипало у нее внутри, заставляя думать одно, а делать другое.
Делать странные, ужасные вещи.
Вещи, на которые она не способна.
Но они сидели у нее в голове, царапая ей мозг. Тьма, сырость и ужас. Тень, опустившаяся на город, пыталась заполнить ее разум невообразимыми импульсами. Иногда она была уверена, что все дело в ее воображении, иногда, что в чем-то другом. Ибо иногда по ощущению это напоминало холодные руки, хватающее за горло, или прогорклое дыхание в лицо, жаркий голос, шепчущий на ухо.
Она уже дважды говорила об этом Стиву, но тот не проявил интереса.
Сказал, что это ее нервы. Что она просто устала. Что ей нужно как следует отдохнуть. Нервы и влажная августовская жара порождали бурю у нее в голове. Она снова заработалась, пытаясь вести домашнее хозяйство, ухаживать за садом, присматривать за детьми и обслуживать Мамашу Сомс, живущую наверху. Господи, эта чокнутая старуха умела выматывать подчистую. Что ей нужно, так это выпить и поспать. Стив позаботится об ужине. Райан разнесет газеты и вернется домой, и пока она спит, они вдвоем приготовят отличный ужин.
Было очень приятно слышать от Стива такое предложение.
Впервые за весь этот длинный, вялый, и почему-то тревожный день она улыбнулась. Возможно, Стив прав. Она нервничала весь день... периодически побаливал желудок. Руки тряслись. На лице выступал пот. Она не могла справиться с самыми простыми задачами. Роняла вещи, опрокидывала предметы с полок. Дважды за день споткнулась на лестнице, когда поднималась проведать Мамашу Сомс. Готовя старухе обед она порезала себе пальцы и трижды стукнулась головой об одну и туже дверцу кухонного шкафа. Все было каким-то неправильным. Город, район, дом, и, да, даже сама Кэтлин. Каким-то странным. Другим.
Как дверь, которая открыта либо нараспашку, либо недостаточно широко.
А когда она пыталась разобраться, понять, в чем тут смысл, лишь запутывалась еще сильнее. Днем, пока Райан был еще в школе, а Мамаша спала, она попыталась успокоиться с помощью своих сериалов, но никак не могла сконцентрироваться. Не могла сидеть на одном месте. Звук телевизора был либо слишком громким, либо слишком тихим, картинка - слишком яркой, некомфортной для глаз. Она смотрела, но не ничего не понимала. Сюжетные линии были такими же непостижимыми, как иероглифы.
День был жарким, но не настолько, чтобы даже в прохладе гостиной ее мучили пот, головокружение и тошнота. Четыре раза за час она вставала на колени перед унитазом. Не то, чтобы из нее что-то выходило. Лишь мучительные рвотные спазмы, выматывающие и пугающие. Голова кружилась, в висках стучало, горло, будто, перехватило и покрыло тонким щекочущим пухом.