В Европе дьявольская угроза ассоциировалась также с двумя традиционными врагами христиан: мусульманами и евреями. Для Лютера турки являлись силами ада, с которыми можно сражаться только духовным оружием: «Если вы сейчас выступите в поход против турок, можете быть абсолютно уверены и не сомневайтесь в том, что вы сражаетесь не с существами из плоти и крови, другими словами — с людьми… Напротив, будьте уверены, что вы вступили в сражение с великой армией дьяволов… Также не полагайтесь на свое копье, шпагу, аркебузу, свою силу или численное превосходство, дьяволам до всего этого нет никакого дела… Для того, чтобы бороться с дьяволами, нужно, чтобы за нашими плечами стояли ангелы. И это случится, если мы смиримся, если мы вознесем молитву Богу и будем верить в его слово».
V — Объяснения натиска сатаны
Для того же Лютера евреи были «детьми дьявола» и колдунами. Папа римский отзывался о них не лучше. Короче, в глазах как протестантов, так и католиков, дьявол был повсюду. Он инспирирует нападения на христианский мир, который ощущает себя окруженным силами зла и становится охваченным безумием осажденных; этот фактор определяет истерические реакции. Остается объяснить, откуда взялся такой успех дьяволизма. Для начала отделим реальность от вымысла. Разумеется, шабаши всегда существовали лишь в воображении судей и некоторых обвиняемых, как это хорошо показали Норман Кон, Робер Мандру, Жан Делюмо и другие авторы. Историки очень редко (например, Жанна Фаврэ) утверждали, что такая практика существует. Многие этнологи и историки считают, что на самом деле в течение столетий могли полуподпольно упрочиться некоторые языческие культы — например, Дианы или Януса, — а рогатость одного из ликов Януса, который символизировал смену времен года, могла породить мнение властей, что существует культ Люцифера. И впрямь — существует вероятность, что вакхические ритуалы, посвященные культу плодородия и сопровождаемые высвобождением подавленных сексуальных фантазий, продолжали свершаться кое-где в сельской местности. Глубокое религиозное невежество, которое с удивлением отметили миссионеры XVII века в европейской глубинке, казалось бы, как они считали, уже давно христианизированной, оставляло открытой дверь для любых синкретических проявлений. В некоторых селениях Бретани почитали луну, солнце, камни, водные источники. В области басков — места языческих культов, например, гроты, родники, менгиры ассоциировались, по свидетельству X. Барохи, с «предводительницей ведьм по имени Мари, своего рода богиней гор, живущей высоко на вершинах и которую именуют Дамой или Госпожой». Вполне вероятно, что разговоры о шабашах питали и эти факты. Утверждение же, что они имели место именно в честь дьявола, которое можно еще найти в книгах Э. Роз «Бритва для козла» (A Razor for a goat) (1962) и Дж. Рассела «Колдовство в средние века» (Witchcraft in the Middle Ages) (1972), напротив, весьма неубедительны.
Очевидным же остается — как в Средние века, так и много позже — существование магического сознания и веры в способности некоторых существ, используя оккультные знания, насылать болезни, препятствовать сексуальным отношениям и губить урожаи, воздействуя «на души вещей «мана». В позднем Средневековье магические возможности начали дьяволизировать, приписывая их деятельности Сатаны, чему способствовал тотальный страх, охвативший общество. XIV и XV века — время катастроф. Голод, эпидемия чумы невиданного масштаба, бесконечные опустошительные войны, сопровождаемые жестокостью наемников, постоянное ощущение опасности, непрерывный рост цен, массовое бродяжничество, сокращение пахотных земель и как следствие зарастание их лесами, религиозные конфликты, посеявшие смятение, беспокойство, пессимизм. И все это происходит в мире, где духовенство обладает весьма посредственными достоинствами, оно малочисленно и само подвержено народным суевериям.