Наиграно хихикнув, брюнетка с завидным проворством оказывается между мной и разделочным столом. А потом внезапно присасывается к моим губам своим накачанным ртом, заставляя меня охреневать.
Нифига себе прикол. Девка совсем страх потеряла?
Реагирую в ту же секунду. Отбросив нож, хватаю брюнетку за затылок, вынуждая её оторваться от моего рта. И кривлюсь от горечи на языке. Ощущение, будто пепельницу только что облизнул.
— Бессмертная? — угрожающе рычу, ловя страх на лице.
— Макс, я… — испугано лопочет. — Прости…
В тот же момент боковым зрением ловлю движение на лестнице и, повернув голову, встречаю взгляд Вики.
Зашибись просто.
Судя по эмоциям, которые я вижу на побледневшем лице, выводы сделаны не в мою пользу, и это капец как вымораживает.
Лисовец меня теперь на пушечный выстрел к себе не подпустит, можно даже не сомневаться. И всё из-за какой-то в край оборзевшей девки, которая с наглым видом продолжает цепляться за мою шею.
Внутри всё клокочет от бешенства. С трудом сдерживаю силу, когда отрываю от себя цепкие конечности. Прошиваю скальпирующим взглядом лицо брюнетки, молча приказывая ей держаться подальше. И сразу срываюсь вслед за Викой, успевая поймать её на выходе из дома.
— Надо кое-что прояснить, — раздраженно чеканю, утягивая сопротивлявшуюся малышку в тёмный угол.
Припираю её к стене, а она шипит, как кошка, царапается, пробуждая во мне первородный голод.
Гнев перемешивается с возбуждением, вызывает мурашки на затылке. Вдоль позвоночника идёт вибрация. Меня ломает. Жёстко.
— Руки. Убери, — Лисёна выделяет каждое слово, сверкая зелеными глазами.
Она аж трясётся от злости. Пытается залепить мне пощёчину, но я ловлю её руки и фиксирую вдоль тела.
— Послушай меня, — рычу ей в висок и веду носом по волосам.
Чувствую нежный запах, с жадностью затягиваюсь им, и меня выносит из реала. Башка становится мутной. Мыслей нет. Вообще.
Мне нужны её губы — это единственное, что стучит в воспаленном мозге, когда хватаю пятерней подбородок и склоняюсь к плотно сжатому рту.
Но не успеваю добраться до желаемого — ощущаю пальцами влагу на щеках и, словно получив удар в солнечное сплетение, стремительно трезвею.
Глухой всхлип меня окончательно добивает. Заставляет ослабить хватку и сфокусироваться на зарёванном лице.
Осознание того, что моя неконтролируемая одержимость напугала девочку и довела её до истерики, выбивает почву из-под ног.
Это какой-то лютый треш. Раньше меня никогда так не накрывало. Чтобы вот так — до слепоты, на уровне первобытных инстинктов.
— Вик…
— Отстань от меня, сказала! — кричит она, отскакивая. — Никогда меня больше не трогай, понял?!
Разворачивается, намереваясь уйти, но врезается в Ярого, который вырастает словно из-под земли. Он быстро оценивает состояние Вики, хмурится и заталкивает её себе за спину, где уже мельтешит Миланка.
— Ты охренел? — рявкает друг, угрожающе наступая на меня. — Тебя куда понесло, отморозок?
Игнорю его, видя, что Лисовец уходит.
Не хочу её отпускать в таком состоянии, поэтому отшвыриваю Нагорного в сторону, освобождая себе дорогу.
Но через пару шагов он разворачивает меня, хватает за грудки и со всей дури припечатывает спиной к стене.
— Отвали от девчонки, Макс, — рычит мне в лицо. — Или я тебя вырублю.
Не вырубит. Мы с ним одинаково здоровые. Если сцепимся, то надолго. У меня нет на это времени.
— Ты меня сколько лет знаешь, Яр? Башку включай. У нас недопонимание с ней вышло. Сам не догоняешь, что ли?
— Я догоняю только то, что ты докопался до малолетки с целью переспать с ней. Это неправильно, Макс. Хочешь развлечься — вокруг толпа зрелых баб. Кайфуй. Не надо портить девчонку ради разового секса.
— Мы сейчас обо мне говорим или о тебе? — подкалываю друга, скалясь.
Бью по больному. Ведь у Нагорного тоже есть одна маленькая слабость, которую он не трогает, но держит при себе. Это вроде как тоже неправильно.
— У тебя своя философия, у меня своя, — толкаю его в грудак, заставляя отступить. — Поэтому давай не будем лечить друг друга, как надо делать. Мы оба можем ошибаться.
Яр злобно стискивает челюсть, но больше не напирает. Несколько секунд сверлит меня взглядом, затем разворачивается и молча идёт на улицу. Я шагаю следом.
Когда выходим во двор, сразу нахожу взглядом Вику. Она стоит возле машины Нагорного и уже не плачет, а отстраненно слушает Фёдорова. А тот из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление.
Меня триггерит от того, что он с ней рядом. И то, что взглядом своим грязным облизывает. Мутный тип. Нельзя ей с ним общаться.
— Мы едем домой, — передо мной вырастает Милка, преграждая дорогу. — Не доводи её, пожалуйста. Ты и так уже постарался.
Безотрывно наблюдаю за Лисёной, а она на меня даже мельком не смотрит. Походу, реально напугал. Лучше не лезть к ней. Пока.
— Поехали, — командует Яр, садясь за руль.
Вика устраивается сзади, её подруга вперёд. И вдруг Фёдоров внезапно срывается с места со словами:
— Я тоже с вами прокачусь.
Он открывает дверь и устраивает свою задницу рядом с Викой.
Ну всё, урод. Ты меня достал. Со мной сейчас прокатишься.
Глава 11
Вика
Сев в машину Яра, судорожно втягиваю аромат цитруса и кожи в надежде перебить тяжелый запах чужого женского парфюма, который застрял в носу и, кажется, навсегда въелся в мои лёгкие.
Никогда не была чувствительна к запахам, а тут прям тошнота к горлу подкатывает. Желудок болезненно скручивает, и к глазам снова подступают слёзы.
Ненавижу.
Как же я ненавижу Высоцкого.
И себя. За то, что доверилась ему. Подпустила к своему телу и растворилась в ощущениях, забыв, что имею дело с истинным Дьяволом.
Коварным, безнравственным, жестоким.
То, что случилось между нами в спальне, стало для меня настоящим откровением. Такого шквала эмоций я никогда не испытывала. Было и стыдно, и сладко одновременно. Глаза в глаза, дыхание одно на двоих, и совершенно невероятные ощущения, вознёсшие моё тело до самых небес.
А что Макс?
Как оказалось, для него это было просто развлечением. Забавой, после которой он сразу переключился на следующую жертву.
Самое ужасное, что когда я увидела Высоцкого с другой, моё сердце болезненно дрогнуло. Хотя мне должно быть всё равно, с кем он обжимается.
Мне плевать— твердила я себе, когда бежала к выходу. И верила в это до тех пор, пока не оказалась прижата к стене, и мои ноздри не заполнились приторным запахом духов.
Для меня этот запах стал символом предательства и растоптанного доверия. Поэтому я не выдержала — разревелась, когда Макс снова начал вести себя так, будто одержим лишь мной.
Лжец.
Никогда больше не куплюсь на это. Никогда!
Вздрагиваю, отвлекаясь от мыслей, когда рядом неожиданно садится Паша.
— Хочу продолжить наше общение, — подмигивает он мне, улыбаясь.
И даже не успевает закрыть за собой дверь — к машине подлетает Макс и одним рывком выдёргивает Фёдорова из салона. Затем хлопает дверью и утаскивает шокированного Пашу к своему внедорожнику.
— Дурак, что ли? — озадаченно произносит Мила, наблюдая за всем этим. — Не смешно! — возмущается, заметив веселье Нагорного. — Он реально отбитый.
— Нормальный он, — отвечает Яр и трогает машину с места.
А я оборачиваюсь, видя, что Высоцкий зашвыривает Федорова в… багажник!
Где он нормальный?! Ведёт себя, как псих!
— Нам нельзя уезжать! — взволнованно заявляю. — Яр, остановись, пожалуйста!
Парень игнорирует мою просьбу, хотя тоже всё видит. Но реагирует на происходящее совершенно спокойно.
Мы выезжаем на дорогу. А уже спустя несколько минут машина Макса обгоняет нас на бешеной скорости, и у меня от этого бегут мурашки по коже.
Милана тоже психует.
— Не пойму, чё за паника? — раздражается Ярослав. — За Пашку, что ли, трясётесь? Ничего ему не будет. Макс просто покатает его чуток, потом на место вернёт. В Крузаке просторный багажник, кстати.