Выбрать главу

Хамлю, потому что злюсь. На Лисовец, на себя, на ситуацию.

Я никогда не за кем не бегал и не унижался. Но сейчас занимаюсь именно этим. Притащился к черту на рога из-за девчонки, зная, что она размажет меня своим отказом и выскажет в лицо всё, что обо мне думает. А я это проглочу, потому крепко подсел на неё и не хочу терять.

Напряжено застыв, наблюдаю, как Лисёна резко выпрямляется и поворачивается ко мне. Ее рот приоткрываются от удивления, глаза становятся круглыми. Расцениваю это как негативную реакцию на моё появление и раздраженно скриплю зубами.

Но внезапно Вика рвано всхлипывает и бросается мне на шею, впечатываясь в меня своим хрупким телом. И пока я офигеваю от неожиданности, она целует меня в губы с отчаянием.

Не знаю, как описать своё состояние.

Это как в боях: пропускаешь удар. Раз-два — пофиг. А бывает, дадут в грудак — и на выдохе замерзаешь. Вот так же сейчас — будто ударом дыхалку вынесли к чертям. И я не могу вытолкнуть кислород из лёгких. В глазах темнота, мозг отключается.

Жестко стискиваю тонкую талию и вжимаю Вику в себя, с трудом контролируя силу.

Пальцы вминаются в нежное тело, грозя оставить синяки. И вместо того, чтобы тормознуть меня, Лисёна льнёт еще сильнее. Оплетает руками шею и мягко целует, даря сладость, от которой я теряю адекватность и становлюсь невменяемым.

На языке разливается вкус вишни, и я с жадностью углубляю поцелуй, упиваясь моментом.

Моя девочка такая сочная и вкусная, что хочется её сожрать. А ещё — надавать по заднице. За то, что сбежала и заставила нервничать.

Ведь скучала же, как и я.

«Тогда почему пряталась?» — Вопрос стучит в башке, не давая покоя.

С трудом разорвав поцелуй, хочу высказать Лисовец своё недовольство. Но слова застревают в горле, когда всматриваюсь в нежные черты.

Не знаю, почему она на меня так действует. Может, дело в колдовских зелёных глазах, смотрящих на меня с безусловным доверием. Или в мягкой энергетике, которая пробирает до самого нутра, прогоняя злость.

Одно ясно точно: эта девочка окончательно меня приручила.

— Не верю, что ты здесь, — шепчет мне в губы Лисёна и улыбается, ласково поглаживая мои щеки. — Как ты узнал, где я? Папа даже телефон у меня забрал, а бабуля свой прячет.

Палыч, значит. Офигеть просто.

Не то чтобы я сильно удивлён. Но упрятать Вику в глухую деревню, надеясь, что меня это остановит. Серьезно?

— Я не вернусь в город без тебя, — заявляю твёрдо. — Иди собирайся.

Хочу отпустить её, но не могу. Внаглую задираю сарафан и сминаю ладонями упругие ягодицы. Утыкаюсь носом в основании беззащитной шеи, втягиваю носом возбуждающий запах, и меня ведёт. Секса хочется капец как. И я в шаге от того, чтобы взять Вику прямо в кустах.

Единственное, что останавливает — её неопытность. Прежде чем вводить экстрим, надо изучить с малышкой базу. И делать это мы будем в комфортных для неё условиях.

Убеждаю себя, а сам завожусь ещё больше. Меня буквально трясёт от желания. Особенно когда нежная кожа под моими пальцами покрывается мурашками, сигнализируя об ответной реакции.

— Я не могу с тобой уехать, — тяжело вздыхает Вика, охлаждая мой пыл. — У бабули слабое сердце. Тем более папа рассказал ей о тебе и приукрасил всё, нагнал жути.

— Значит, останусь я.

— Что?

— Чтобы развеять страхи твоей бабушки, мне надо с ней познакомиться, поэтому…

— Это не смешно, Максим! — Глаза рыжули испуганно округляются.

Она выбирается из моих рук, а я недовольно скриплю зубами.

— Викуся, — внезапно звучит из-за угла старческий голос, — где вишня-то? Я ведь жду. — Следом появляется сама бабуля и ловит нас с поличным. — Ну наконец-то явился! — неожиданно выдаёт низкорослая старушка, впериваясь в меня цепким взглядом. — Хорош жених, ничего не скажешь! Заставил девку ждать больше недели.

Короче, выдыхаем. Бабуля у нас мировая.

— Виноват, — растягиваю губы в ухмылке. — Исправлюсь.

— Я Анна Петровна, — деловито произносит она. — А ты можешь не представляться. Уже наслышана. Кстати, я тебя таким и видела. На Пашку моего похож. Такой же здоровый и наглый.

— Бабуль, а что происходит? — растерянно спрашивает Вика. — Ты же была на стороне папы. Телефон от меня прятала…

— Прятала. Потому что тогда было бы слишком просто. А теперь я знаю, что у парня характер есть. И чувства к тебе тоже…

Слушая бабушку, Лисёна смущено смотрит на меня и задумчиво кусает губы. В её взгляде столько нежности, что я просто изнемогаю от желания остаться с ней наедине.

— Анна Петровна, я забираю Вику, — решительно сообщаю. — Как вы на это смотрите?

— Нет, Максим, — отвечает вместо неё рыжуля. — Если папа узнает…

— Как он узнает? — перебивает сердитый голос бабушки. — Если только ты ему скажешь.

— А ты нет?

— Зачем? Ты уже взрослая и сама можешь решать, что делать.

А она нравится мне всё больше! Уверен, мы поладим.

— Ну, я тогда пойду вещи собирать? — мнётся Лисёна неуверенно.

— Иди-иди. Мы пока с Максимом вишню занесём.

Быстро тащу ведро в дом и уже мысленно представляю, как срываю с Вики её короткий сарафан. Но из горячих фантазий меня вытягивает старческий голос:

— Хорошая вы пара. И связь между вами крепкая, — задумчиво бубнит бабуля. — Только тревожно мне как-то. Сердце не на месте…

— Для беспокойства нет повода, Анна Петровна.

— А ты к новой жизни не готов, нет, — мотает она головой, не обращая внимания на мои слова. — Викуся тоже не готова. Но никуда не деться, всё уже случилось. — Она говорит странные вещи, заставляя меня недоумевать. С виду бабуля кажется адекватной, но, очевидно, старость берёт своё. — Думаешь, я сумасшедшая? — продолжает пожилая женщина, ухмыляясь. — Правильно думаешь. А ещё я порчу наводить умею. Обидишь Вику — прокляну.

Приехали, мать вашу.

Теперь понятно, от кого Лисовец унаследовала свои ведьминские чары. У них тут целый семейный подряд. И хоть я не верю во всю эту хрень, одно место всё равно поджимает.

Валить мне надо отсюда, пока бабка импотенцию не нашептала.

— Я готова, — сообщает Вика, заходя в кухню.

Её появление разряжает обстановку, но моё желание оказаться подальше от бабули ещё в силе. Поэтому быстро забираю у рыжули сумку с вещами и, подхватив девушку под локоть, утягиваю её на улицу.

— Приезжайте погостить, — скрипит старушка, следуя следом. — Я буду ждать вас.

Натянув на фейс свою самую милую улыбку, отвечаю:

— Обязательно приедем.

Вру, конечно. Перспектива быть проклятым — такое себе удовольствие, поэтому ноги моей больше не будет в этом доме.

— Что она тебе сказала? — спрашивает Лисёна, когда мы выходим за ворота. — Выглядишь озадаченным.

— Ничего особенного.

— Если сглазом пугала, то это полная ерунда. Не обращай внимания.

— Не буду, — притягиваю Вику ближе и утыкаюсь носом в её макушку. — Хотя звучала она убедительно.

Слышу звонкий смех и сам улыбаюсь.

Тяжесть, которая сжирала меня последнюю неделю, окончательно рассеивается. Рядом с рыжулей даже дышится легче, а все головняки кажутся какими-то несущественными. Пустыми.

У Вики есть офигенная способность активировать во мне режим спокойствия. С ней я максимально расслаблен. Жизнь кажется понятной. Проблемы далёкими. Поэтому, пока мы идём до тачки, я кайфую от близости Лисёны. Слушаю её голос, смех. Ловлю живые эмоции на лице.

А ещё мне хочется постоянно прикасаться к ней. Чувствовать нежность кожи, перебирать шелковые пряди длинных волос.

Достаю мобильник и делаю пару селфи с Викой, потому что мне необходимо её присутствие даже на заставке телефона. И да, это попахивает одержимостью. Но мне плевать.

— Надо длину немного подрезать, — заявляет Лисёна в машине, когда я в очередной раз трогаю её волосы.

— Даже не думай об этом.

— Почему?

— Потому, — тяну её за прядь и целую пухлые губы. — Мне нравится так. Не надо ничего резать.