— Он обещал держать ушки на макушке.
— Он должен пристрелить этого Лэсситера.
— Его зовут Лэсситер?
— Да, разве я еще не сказал этого?
— Я не могу вспомнить… Лэсситер… Где-то я, по-моему, уже однажды слышала это имя…
— В какой связи?
Она нахмурила лоб. Потом покачала головой.
— Мне жаль, но при всем желании я не могу вспомнить. Во всяком случае, я полагаю, это была какая-то дикая история.
— Ничего другого я и не ожидал, — пробормотал Кинсберг. — Я надеюсь, что твои люди сразу отправят его в мир иной, как только увидят.
— Они едва ли сделают это.
— Но почему?
— Потому что мои люди не являются убийцами, отец.
Он снова налил себе виски. Вино было недостаточно крепким, чтобы успокоить его нервы.
Черт побери, может быть, его люди все же настигли этого посланца дьявола, прежде чем он встретился с краснокожими. Только тогда он мог быть уверен, что все будет покончено быстро. И, конечно, также и с Луа, с этой проклятой бабой.
В нетерпении ожидал Кинсберг новых сообщений. Ему было затруднительно принимать участие в разговоре обеих женщин. Вновь и вновь он напряженно прислушивался в ожидании цокота копыт, но ничего не было слышно.
Непрерывно в его мыслях возникало имя Лэсситер, имя, которое он так часто проклинал в последнее время. Остается надеяться, что дьявол скоро возьмет его к себе!
6
Луа перевязала рану Лэсситера. Время от времени он делал глоток виски из бутылки. От него не укрылось, что краснокожие делали по этому поводу пренебрежительные замечания.
Подобное Лэсситер переживал в первый раз. Как правило, индейцы всегда зарились на виски и другие крепкие напитки. Только у этих воинов, казалось, не было такого пристрастия.
Лэсситер также удивился, что индейцы оставили их в покое. Он считал, что его давно должны были связать.
Что это за таинственное племя?
— Ты их встречала когда-нибудь? — спросил он тихо Луа.
Она отрицательно покачала головой.
— Таких я еще никогда не видела. Они более рослые, чем апачи и команчи, более стройные. Лица очерчены более резко.
Она взяла бутылку виски и хотела немного плеснуть Лэсситеру на рану. Это было обычное исцеляющее средство на все случаи жизни.
Тогда один из индейцев что-то выкрикнул и медленно приблизился к ним. Держа в левой руке деревянный горшок, он встал на колени около Лэсситера.
— Это лекарство лучше, — улыбаясь, сказал индеец на безупречном английском языке без акцента. — Держитесь спокойно, мистер.
— Чрезвычайно мило, что вы мне помогаете, — сказал Лэсситер. — Можно узнать, с кем мы имеем честь говорить? Мое имя Лэсситер. Мою спутницу зовут Луа Макбрайд.
— Меня зовут Чарльз, — сказал индеец с достоинством и наложил на рану мазь. -Вы можете сесть, мистер Лэсситер? Я должен также добраться до выходного отверстия.
Лэсситер сел с легким стоном. Он уже почувствовал, что эта мазь распространяла приятную прохладу и имела резкий, похожий на мяту запах, который освежил его дыхательные органы.
— Это хорошо действует, Чарльз, — признал он. — Мне кажется, вы разбираетесь в том, как лечить раны.
— Пустяки, — сказал Чарльз скромно. — В нашем племени есть люди, которые гораздо больше разбираются в этом.
Из переброшенного через плечо полотняного мешочка он вынул какие-то листья и приложил их к ране. Только теперь очередь дошла до повязки, которую Луа все это время держала наготове.
Время от времени Лэсситер пригубливал виски из бутылки.
— Плохое лекарство, — сказал Чарльз.
— Мне оно помогает наилучшим образом, — ухмыльнулся Лэсситер. — Что будет с нами дальше? Мы должны считать себя вашими пленниками?
— Вождь примет решение, что с вами делать.
— Мы для вас — не враги, — отметил Лэсситер.
— Но вы и не являетесь нашими друзьями, — улыбнулся Чарльз. — Кто стрелял в вас, мистер Лэсситер?
— Банда стрелков Кинсберга, — ответил Лэсситер, — если вам что-либо говорит это имя.
— Кинсберг?
Чарльз бросил странный взгляд на своих собеседников. У них было напряженное выражение лиц.
— Наш вождь примет решение, — повторил Чарльз. — Вам придется набраться терпения.
Он удалился.
Лэсситер устроился поудобнее, использовав седло как опору для спины. Он чувствовал себя уже значительно лучше и предполагал, что скоро снова будет в прежней форме.
Индейцы развели огонь и поджарили мясо на сковороде. Без слов они принесли две порции своим пленникам, дали также кукурузный хлеб, который оказался чрезвычайно вкусным.
Затем в вечерних сумерках прибыл вождь. Во всяком случае, Лэсситер предполагал, что он был здесь начальником.
Он выслушал, что ему сообщили воины. Разговор велся тихо, и Лэсситер не мог понять, что там обсуждалось.
Вождь мрачно смотрел перед собой, это не предвещало ничего хорошего. Наконец он подошел к Лэсситеру и Луа и посмотрел на них без всякого выражения. Прошло некоторое время, пока он заговорил.
— Вы действительно Лэсситер? — спросил он. — И у вас была перестрелка с людьми Кинсберга?
Лэсситер спокойно кивнул.
— Да, это так, вождь. Негодяи Кинсберга хотели убить меня по какой-то причине, которая мне неизвестна. Я оборонялся и при этом был ранен.
— Я не вождь, — сказал индеец. — Мое имя — Массаро. Я такой же воин, как и все другие. У нас есть лишь один вождь, которого мы называем сахем. Он решит, как с вами следует поступить, мистер Лэсситер.
Затем Массаро испытующе посмотрел на Луа.
— Вы — Луа Макбрайд?
— Почему вы спрашиваете, Массаро? Или я должна говорить мистер Массаро?
Индеец слегка улыбнулся.
— Массаро — достаточно. Так это действительно вы?
— Да, меня зовут Луа Макбрайд.
— А почему вы поскакали с Лэсситером в эти горы?
— Потому что мы сбежали, — ответила Луа. — Послушайте, Массаро, это сложная история, и я думаю, что она вас вряд ли заинтересует. Я должна была подставить Лэсситера под нож убийц Кинсберга, но затем приняла другое решение. В последний момент я выложила Лэсситеру всю правду. Завязалась горячая перестрелка, и Лэсситер задал жару убийцам. Теперь их сообщники гонятся за нами. Если они обнаружат нас, мы пропали. Эти долго не церемонятся.
Взгляд Массаро был очень серьезным и задумчивым. Он размышлял над тем, что ему рассказала Мария. Получалось, этот Лэсситер должен быть хищным, кровожадным волком. У Массаро же было другое впечатление. Но он решил быть осторожен, могло случиться, что эта парочка лгала ему.
— Вы останетесь нашими пленниками, — сказал Массаро. — Не пытайтесь сбежать, это бесполезно. Вы никогда не найдете выход из лабиринта каньонов.
Он отвернулся и отошел к другим воинам.
— Что бы это могло означать? — спросила Луа со страхом. — Что это за странные индейцы, Лэсситер?
— Я не думаю, что эти индейцы — охотники за скальпами, — успокоил ее Лэсситер и улыбнулся. — Здесь скрывается какой-то секрет.
— Но какой?
— Может быть, мы сумеем его узнать, а возможно, и нет.
— Ты чертовски спокоен, Лэсситер. Это выводит меня из себя.
— Так или иначе, мы ничего не можем изменить.
Они посмотрели на индейцев, которые собрались в кружок и сидели на земле на корточках.
Лэсситер стоял перед загадкой: здесь речь шла о каких-то таинственных обстоятельствах, о которых — обычно, казалось, всезнающие — боссы седьмой бригады не имели ни малейшего представления.
Массаро тихо рассказывал остальным:
— Мария говорила мне, что Лэсситер является убийцей; это она узнала от своего отца. Кинсбергу угрожает могучий мексиканский дьявол. Мы должны в горах держать ухо востро, Мария обещала своему отцу, что мы ему поможем.