- Конечно, - сказала она. - Луа и Мартин Макбрайд. Я иногда у них останавливалась. Милые люди, насколько я помню.
- Да, милые люди, - проворчал он. - Не считая того факта, что он украл у меня несколько первоклассных племенных лошадей.
- И что? - спросила она с тяжелым предчувствием.
- Дело дошло до схватки, когда мои люди его застали, - ответил он не совсем правдиво. - При этом его настигла пуля.
- Насмерть?
- Да.
- И Луа живет там одна?
- Я сменил гнев на милость, - пробормотал он. - И она мне не мешает.
- Тогда ты, похоже, не являешься больше таким жестоким, каким был в моих воспоминаниях, - сказала она облегченно и вновь поцеловала его в щеку. - Что произошло с тем убийцей, которого вы выследили в Пыльной долине? - спросила она.
- Ему удалось прорваться, - сказал он. - Он смог это сделать, потому что взял в заложницы Луа Макбрайд и бежал с ней в горы, на юг. Может быть, он объявится в ваших краях, тогда ты можешь сделать мне приятное.
- Я посмотрю, что можно будет предпринять.
- Если бы вы его убрали, то устранили бы самую большую опасность для меня. А ты останешься хотя бы на один день?
- Нет, я не хочу терять времени.
- Один день ничего не изменит. - Он взглянул на нее печально. - Мы должны еще так много рассказать друг другу, Мария.
Она размышляла некоторое время.
- Ну, хорошо. Я предупрежу Массаро. Он ждет меня за полмили от ранчо. Тогда он поскачет назад к остальным. Они находятся в горах, в десяти милях южнее Пыльной долины. Я скоро вернусь.
Она исчезла так же бесшумно, как и появилась.
Через полчаса, теперь уже открыто, Мария прискакала на своем пегом мустанге с бело-коричневыми пятнами. Кинсберг слышал, как ее снаружи окликнул сторож. Кто-то сделал предупредительный выстрел в воздух.
- Идиоты! - пробурчал Кинсберг себе под нос. - Болваны! Сонные тетери! Это объявилась ваша госпожа.
Он был горд своей дочерью, даже ее необычным приключением. Итак, она стала как бы святой у этих дикарей, что открывало наилучшие виды на будущее.
Но прежде всего он должен расправиться с Яго Манаской, этим дьяволом. Предстоит тяжелая работа, но с новыми союзниками на его стороне многое изменится к лучшему.
Кинсберг вышел из дома на веранду. Мария была окружена полудюжиной вооруженных мужчин. Парни не знали ее, они здесь еще совсем недавно, и лишь старые слуги были посвящены в домашние дела, но Кинсберг приказал им помалкивать.
Эскорт сопровождал Марию до большого каменного жилого дома.
Ружья все время держали ее на прицеле.
- Хэлло, Мария! - воскликнул большой босс и сделал вид, что он удивлен. Какая радость снова видеть тебя!
Потом - властный жест в сторону вооруженных всадников.
- А вы - исчезните! Возвращайтесь на свои посты! И держите глаза и уши раскрытыми!
Мария мягко спрыгнула с коня, подошла к отцу и поздоровалась с ним так, как будто они действительно давно не виделись.
Кинсберг вошел с ней в дом.
- Экие сонные тетери! - бранился он. - Как ты только смогла пройти через эту сеть постов?
Она мило улыбнулась.
- Это было не совсем просто, отец. Но я многому научилась за последнее время, мои новые друзья - хорошие учителя.
- Ты, должно быть, проползла, как змея, - сказал он и одобрительно похлопал ее по плечу. - А теперь мы должны устроить маленький праздник, ты согласна со мной?
- О да, - засмеялась она. - Теперь я охотно выпью бокал вина, самого лучшего, какое у тебя есть.
Они направились в большую жилую комнату, а из другой двери туда же как раз вошла молодая черноволосая женщина. Она была примерно такого же возраста, как Мария.
- Мануэла, - весело воскликнул Кинсберг. - Это моя дочь Мария, о которой я тебе так много рассказывал.
Обе молодые женщины приблизились друг к другу и протянули руки. Затем, после короткой заминки, они обнялись и расцеловались.
- Я думаю, вы найдете общий язык, - сказал Кинсберг.
Они уселись за стол. Кинсберг взял колокольчик, позвонил слуге и распорядился принести вино и другие напитки, а также, естественно, разные лакомства.
- Может быть, у тебя есть желание отведать что-нибудь существенное, Мария? - осведомилась Мануэла.
- Нет, спасибо. Всего семь часов назад у меня была большая трапеза.
- Я бы уже умирала с голоду, - сказала Мануэла.
Они рассмеялись и выпили за здоровье друг друга превосходное калифорнийское вино.
- Ты не хочешь все рассказать ей, Мария? - спросил затем Кинсберг. - Не бойся, Мануэла молчалива, как могила.
- А твои люди? - спросила Мария. - Это должно держаться от них в секрете?
- Я посвящу самых доверенных, - сказал Кинсберг. - Пока не следует афишировать это дело, иначе Манаска может быть предупрежден. Если он узнает, что я привлек на свою сторону новых союзников, то наверняка придумает какую-нибудь чертовщину. - Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на Марию. - Я могу рассчитывать на вашу поддержку в этой борьбе? Что сказал Массаро?
- Он обещал держать ушки на макушке.
- Он должен пристрелить этого Лэсситера.
- Его зовут Лэсситер?
- Да, разве я еще не сказал этого?
- Я не могу вспомнить... Лэсситер... Где-то я, по-моему, уже однажды слышала это имя...
- В какой связи?
Она нахмурила лоб. Потом покачала головой.
- Мне жаль, но при всем желании я не могу вспомнить. Во всяком случае, я полагаю, это была какая-то дикая история.
- Ничего другого я и не ожидал, - пробормотал Кинсберг. - Я надеюсь, что твои люди сразу отправят его в мир иной, как только увидят.
- Они едва ли сделают это.
- Но почему?
- Потому что мои люди не являются убийцами, отец.
Он снова налил себе виски. Вино было недостаточно крепким, чтобы успокоить его нервы.