Бернэм любил Чикаго за те возможности, которые предоставил ему этот город, но при этом города он опасался. В 1886 году они с Маргарет были родителями пятерых детей: двух дочерей и троих сыновей; последний сын, Дэниел, появился на свет в феврале. В тот год Бернэм купил старый фермерский дом на озере в тихой деревушке Эвастон, которую некоторые люди называли «пригородными Афинами». В двухэтажном доме, окруженном «превосходными старыми деревьями», располагалось шестнадцать комнат; придомовый земельный участок имел прямоугольную форму, упиравшуюся одной стороной в озеро. Бернэм купил его вопреки первоначальному несогласию жены и ее отца. Он даже не поделился планами с собственной матерью вплоть до момента завершения сделки. Позже в письме он извинился перед ней. «Я сделал это, – объяснял он, – потому, что не мог больше выносить того, что мои дети видят на улицах Чикаго…»
Успех легко пришел к Бернэму и Руту, но у партнеров были и трудности. В 1885 году огонь разрушил «Греннис блок», их флагманскую постройку. Один из них находился во время пожара в офисе, и ему удалось спастись, сбежав вниз по задымленной лестнице. После этого они перебрались на верхний этаж здания «Рукери». Тремя годами позже спроектированный ими отель рухнул в Канзас-сити в процессе строительства, в результате чего несколько человек получили травмы, а один человек погиб. Бернэм тогда не находил себе места. Для проведения расследования город пригласил коронера [53], который сосредоточил все внимание на строительном проекте. Впервые за свою карьеру Бернэм подвергся публичным нападкам. В письме жене он писал: «Ты не должна волноваться из-за этого происшествия, и неважно, что пишут газеты. Без сомнения, меня ждет порицание [54], да и другие трудности, через которые нам придется пройти и которые мы встретим стоя плечом к плечу, мужественно, не сгибаясь, какое бы бремя на нас ни свалилось».
Это испытание оставило в нем глубокий след – в особенности то, что его компетентность подверглась проверке чиновником-бюрократом, на которого он не имел никакой возможности повлиять. «Этот коронер, – писал он Маргарет спустя три дня после обрушения здания, – это маленький доктор, не согласный ни с чем, политический наемник без мозгов, который терзает меня». Бернэму было грустно и одиноко и очень хотелось поскорее вернуться домой. «Я отдал бы все на свете, чтобы вернуться и быть снова в своем мире, вместе с вами».
Третий удар он получил в тот же период, но это был удар иного характера. Хотя Чикаго быстро обретал признание промышленного и коммерческого центра, ведущие представители его промышленно-коммерческой элиты болезненно воспринимали доносившиеся время от времени из Нью-Йорка насмешливые упреки в том, что их город не обладает практически никакими культурными ценностями. Для того чтобы ответить должным образом на подобные упреки, один видный гражданин Чикаго, Фердинанд У. Пек, предложил построить «Аудиториум» – зрительный зал таких огромных размеров с такой превосходной акустикой, чтобы он мог заглушить всякого рода брюзжания, доносящиеся с Востока, а также извлечь материальную выгоду из полезного жителям Чикаго дела. Пек задумал поместить этот гигантский театр в еще большее здание, в котором должно быть место также и для отеля, банкетного зала и офисов. Большинство архитекторов, обедавших в ресторане Кинсли, который в Чикаго по статусу считался равным ресторану Дельмонико в Нью-Йорке, согласились с тем, что это, возможно, будет наиболее важным архитектурным событием в истории города, а раз так, то эта работа, вероятнее всего, достанется Бернэму и Руту. Такого же мнения придерживался и сам Бернэм.
54