Пока меня волокли вниз, я растеряла туфли, а нож провалился в чулок. Такое происходит уже не в первый раз и любое сопротивление бесполезно, но я все равно попыталась ударить этого мудака. У коридора, что вел в музыкальную комнату, уже поджидала другая Серая с моими туфлями в руках. Какая преданная собачка! Так и хочется кинуть ей косточку.
Меня усадили на кожаный диван рядом с Иви и несчастным влюбленным дурачком, поглядывающим в сторону подружки, прижатой к углу диванчика коленом Галланта. Он похабно и нарочито широко раздвинул ноги. Мне жалко девчонку, но я бы с большим удовольствием поменялась с ней местами — позади меня стояли все охранные псы-подпевалы Венебл. Последняя же обнаружилась у камина, истязаемая эмоциональным возбуждением. Она смотрела вперед, поглаживая набалдашник трости. Серые оккупировали второй этаж по периметру. Энди нервно поглядывала на Венебл и в дверной проем, пытаясь увидеть кого-то раньше главной. И она туда же.
Я наклонила голову к коленям, закрыв лицо руками.
— А ну, — Мид вошла последней в комнату и сразу же набросилась на меня, схватив за плечи, — сядь прямо!
Почему бы ей не ударить Галланта по яйцам, заставив сомкнуть ноги? Поздно, он догадался сам и выпрямился, опасаясь, что и его сейчас будут жучить, как школьника. Нечего отнимать возможность унижения любимого внука у бабули!
Когда послышались шаги кого-то еще, я закрыла глаза и опустила голову вниз, держа плечи расправленными. Мне как никогда хотелось ошибаться, а после смеяться над своей глупостью, прорицанием и интуицией.
Венебл подвинулась; я услышала, как она отошла куда-то, точнее ее выдала трость. Кровь застучала в висках, я бросила взгляд на руки — кончики пальцев предательски дрожали.
Момент истины, час расплаты, бла-бла-бла.
— Моя фамилия Лэнгдон и…- дальше я уже не слушала.
Большего мне не надо, достаточно. Что и требовалось доказать. Так говорят в математике, миссис Керн? Что и требовало доказать. Понятно, кто вешает им лапшу на уши, кто водит за нос.
Я посмотрела на деревянный кофейный столик, а после перевела взгляд на собственную пышную юбку. Ногтем мизинца провела длинную горизонтальную линию. Всегда забавляло, когда я могу видеть эти линии, а остальные — нет. Как прекрасно жить в мирке в своей голове! Указательным пальцем, покрытым невидимыми чернилами, я принялась выводить буквы на подоле юбки.
М о я ф а м и л и я Л э н г д о н.
Заглавная буква «Л» показалась мне очень красивой! Сразу захотелось похвастаться обладателю фамилии. Как много завитков можно воплотить в одной лишь букве!
— … Святилище уникально.
Мне стало смешно. Сколько раз он отрепетировал, чтобы произнести эту чушь? В воздухе почувствовалось напряжение. Теперь-то они друг друга перережут еще раньше, чем в дверь постучатся каннибалы. Или кто там уже дышит нам в спину?
— Почему у нас нет данных об этой системе? — вмешалась Мид. Как же грустно быть в чем-то непросвещенной.
— Это секретные данные.
Я закрыла рот рукой, почувствовав, что еще немного и начну нервно хихикать. Секретные данные! Настолько секретные, что даже не существуют. Возможно, я ошибалась и какое-то псевдоубежище, которому сию минутно дали название Святилище и вправду существовало, но присутствующим это вряд ли бы помогло. Уничтожить людской род, чтобы после спасать единицы выживших? В этом так много смысла и противоречий.
— Кооператив разработал уникальную и скрупулезную технику допроса. Мы называем ее «кооперация».
Или «я же мудак и копаюсь в ваших мозгах».
— Что это за хренотень? Я и так заплатила за билет сюда и больше никак «кооперировать» не собираюсь.
Я засмеялась. Это было смешно. «Больше никак «кооперировать» не собираюсь!» Очень смешно. Тимоти ткнул меня локтем в ребро, Иви нервно покачала головой, продолжая обмахиваться веером, мол, «Бедняжка совсем свихнулась. Что с нее взять?».
— Тогда не приходи на допрос. Останешься здесь и умрешь.
Вот это по мне! Вот развлечение что надо! Выдохнув, я успокоилась и смахнула невидимое предложение с юбки, чтобы прописать: «Здесь и умрешь». Крича и цепляясь за складки, буквы всеми силами пытались удержаться и вновь стать едиными словами. Красивая (как и обладатель фамилии) «Л» покатилась куда-то вниз.
— … Не все потеряно. Выпьете вот это. Спустя минуту вы уснете беспробудным сном.
Последние слова на меня подействовали волшебным образом. Я хотела эти таблетки. Разыгрывать спящую красавицу спектаклем в пару актов, и первый начинался уже сейчас. Галлант вызвался добровольцем, я подняла руку следующей — не на интервью, а для вопроса, но ко мне не обратились, не дали слова. Хорошо. Мне стоило титанических усилий переступить через себя.
Я поднялась с места, стряхнув с подола остатки букв, которые еще можно было сложить в «Лэнгдон», и повернула голову влево. Мне хотелось обратиться с закрытыми глазами, но это означало принять поражение, показать свое покаяние.
— Если я не собираюсь тратить время на «кооперацию» и хочу остаться здесь, могу получить таблетки уже сейчас?
Я надеялась, что голос прозвучал как можно тверже, как полный решимости, а не так, будто сейчас разрыдаюсь или того хуже - закричу. Я уже знала ответ заранее, но хотела услышать лично, как и обращение, которое, возможно и было, но невербальное. Сквозь биение сердца и треск огня я впервые услышала приглушенную до самого минимума мелодию «Время в бутылке».
Неужели она играла все это время?
Касание без всякого прикосновения, когда все остановилось, застыло и перестало существовать. Единственное объяснение тому, что Мид еще не усадила меня на место, а Венебл не ударила тростью. Высокие сапоги из отражающей языки пламени кожи. Я перевела взгляд на белые таблетки, запоминая, как выглядит упаковка, похожая на пробирку, жалея, что не видела, откуда он ее выудил.
Если бы я мог сохранить время в бутылке…
— Нет.
Немногословно, учтиво, предсказуемо.
Сохранить каждый день до конца времён, чтобы провести их с тобой.
Послать его к Папаше или расцарапать лицо? Послать его и сбежать в свою комнату? Просто сбежать? — Вернут. Еще унизительнее.
Буква «Л» распласталась на полу. Я втерла ее туфлей, растирая по подошве, будто стирала из памяти сказанное; села обратно на свое место и вновь уронила голову на колени. Все только и добиваются того, что я выйду из себя. Провоцируют, чтобы с чистой совестью прострелить голову.
Но мне кажется, что никогда не будет достаточно дней.
Если я проигнорирую все интервью или буду присутствовать на каждом — ничего не изменится. Напротив моего имени будет отметка «положительно», а сдохнуть мне не позволят.
Все уже плохо, а дальше только хуже. Мне захотелось сжечь воспоминания, а пепел поместить в бутылку.
Жизнь давно уже не принадлежала мне, а перешла в руки к сатанинскому отродью.
Я верю в тебя, моя душа, но другое мое Я не должно перед тобой унижаться,
И ты не должна унижаться перед ним.
Комментарий к 15 - Happily ever after
1) Исход 21:20, 21:26
2) Уолт Уитмен - Мы двое, как долго мы были обмануты; Песнь о себе.
3) Jim Croce Time in a Bottle
________________
Концовка, честно говоря, мне не нравится жутко и вышла смазанной, но дальше было бы еще больше текста из другой части.
p.s Поскольку после возвращения из празднично-юбилейного запоя на выходных приступлю уже к последним двум (или трем) частям, то хотелось бы узнать ваши предположения насчет финала.
p.s.s Про сцену с яблоками забудьте. Она супер глупая.
========== 16 - Could It Be… Satan? ==========
Комментарий к 16 - Could It Be… Satan?
(Чуть запоздала вчера, но выложила за два часа перед подъемом главу. Почти успех.)
Еще раз поблагодарю свою волшебницу-бету Sherem, которая проделывает огромную работу, вычитывая эту писанину. ❤️
И отдельное спасибо читателям.
He wore black and I wore white
He would always win the fight
Он носил черное, а я — белое,
И он всегда выигрывал битву.