Алетта ненавидела, и в то же время тянулась к ведьмаку, поскольку он напоминал ей о прошлой жизни, о свободе от обязанностей и уз. Он еще та заноза, зудящая, колющая и жгучая, но не терпящая лжи. Геральту девушка не верила, как и его речам о доблести – красивые слова, да и только.
Хотя Ламберт тоже не лучше, мужчина – беда. Постоянно ее тянуло к неприятностям…
И клетка на колесах тому подтверждение. В какой-то момент она все же остановилась, и Алетте пришлось в спешке утереть слезы – никто и никогда не должен их видеть. Ведь она недавно говорила, что в ней не осталось больше страхов и слабости. Нельзя обнадеживать людей.
Ей не надели кандалы, как опасному зверью, не завязали глаза и не поволокли силком. Не посмели бы. Стража прекрасно знала, кого везет на суд, – прежде всего не убийцу, а знатную даму, которая в случае удачного исхода, обрушит на обидчиков гнев.
Было что-то хорошее в этом моменте. Ведь она впервые в Новиграде! Алетта за редким исключением покидала свои земли. Даже несмотря на то, что ей не удалось полноценно разглядеть улицы города и величественные постройки, она наслаждалась шумом, голосами, звуками. Сейчас же ее окружили со всех сторон высокие каменные стены, скрывающие от нее солнце и деревья.
Девушку практически сразу увели под крышу, не дав возможности осмотреться – Алетта и не поняла бы, куда ей бежать, везде сплошь лабиринты из высоких однотипных стен. Факелы освещали путь, но когда стража завела ее на винтовую лестницу и направилась вниз, он заволновалась. Сердце упало, когда в нос ударил запах сырости и мочи. Алетта надеялась, что ее приведут к королю или хотя бы запрут в одной из гостевых комнат, но никак не за решеткой каземат. Ее не толкали в спину, просто открыли дверь и заперли замок.
В клетке. Сглотнув вязкую слюну, Алетта обхватила ржавые прутья холодными пальцами и осмотрелась. Желтый свет, разливающийся от факелов, открывал не радующую глаз картину. Во всяком случае, других узников здесь не было.
Шли минуты, переливающиеся в часы. Нервы были натянуты до предела, это сводило с ума, подначивало залиться истерикой и закричать, начать биться о решетку бешеной фурией. И на что она рассчитывала? На милую беседу с королем? Алетта понимала неизбежность наказания и расплаты, полагая, что будет готова, но именно здесь, в темнице, в ожидании неизвестности, она поняла ошибочность суждения. Проблема в том, что она понятия не имела, что ей уготовано.
Слава короля Радовида ей прекрасно известна, в какой-то степени Алетта испытывала больное восхищение жестоким правителем, но оказавшись в роли жертвы, едва справлялась со страхом. Руки предательски дрожали, сердце билось с такой силой, что удары стояли в ушах. Правитель Редании сажал врагов на кол, приказывал своим людям зверски расправляться с чародейками. Не сказать, что девушка их тоже любила, – последнюю из знакомых подвергла не лучшей участи. А она – чертов некромант, куда более непредсказуемое создание. Хорошо, что об этом мало кто знает.
Одно из преимуществ каземат – приближающиеся шаги слышно еще с лестницы, так что хватает времени прийти в себя и собраться с духом. А Алетта не хотела, чтобы ее застали врасплох, и уж тем более с выражением растерянности и страха на лице. Если помирать, то напыщенной стервой с гордо поднятой головой.
Хищник с совиным взглядом – девушка никогда бы не поняла фразу отца, которой он когда-то описал короля Редании, если бы не увидела его вживую. Портреты, которые доводилось видеть Алетте, не передавали в должности энергетику, исходящую от мужчины. Он был молод, но выглядел старше своих лет. Угнетающее чувство вызывал взгляд прищуренных усталых глаз.
– Ваше Величество.
Алетта поклонилась, отчаянно надеясь, что голос ее не дрогнул. Пусть и пленница, а выказать уважение монарху необходимо, как минимум, чтобы не лишиться головы из-за глупости.
– Последняя женщина, которая побывала в этих стенах, лишилась зрения, – улыбнувшись холодной улыбкой, не выражающей ни намека на радость, констатировал Радовид. – Причем, от моей руки. Назовите хоть одну причину, по которой вы не должны повторить ее участь.
О болезненном наказании Филиппы Эйльхарт – своей бывшей советницы чародейки – Алетта была прослышана. Едва хватило самообладания, чтобы не отвернуться, однако лицом она наверняка сделалась белее снега.
– В отличие от Филиппы Эйльхарт, я не предавала, а была предана. И эти люди поплатились за свое предательство.
– Самосуд, тем более над князем и его семьей, который стоит выше вас по статусу, довольно… как бы сказать… опрометчивый поступок. У вас есть доказательства?
Король подошел ближе к камере, охранники в латных доспехах оставались неподвижны. В какой-то степени внутри клетки Алетта чувствовала себя более спокойно, нежели бы беседа велась лицом к лицу.
Конечно, доказательства у девушки имелись – письмо отца прямая улика. Но предъявить его в качестве свидетельства своей невиновности было бы равносильно новому приговору, причем с болезненной расправой. Ведь Бимон называл ее не только ласковым именем дочери, но и вплел историю о Асаризаме. Чародейка, некромант – для короля Редании один черт!
– Мою сестру утащил грифон, на меня напали волки, а затем опять грифон. Твари были околдованы чародейкой, которая теперь украшает аллею перед сгоревшим поместьем Авредия Кастеона. Это видели десятки людей, а расследование в поисках виновного мне помогали вести… ведьмаки. Геральт и Ламберт. Они могут подтвердить мою историю, Ваше Величество.
Ну или же оклеветать, дополнив, что от хозяйки Сорбеца исходит подозрительная аура. Благо, что ума хватило не проболтаться Ламберту о своей истинной природе. С «проклятой кровью и землей» еще как-то можно выкрутиться.
При упоминании ведьмаков Радовид нахмурился и задумался.
– Геральт из Ривии, Белый Волк. Я с ним знаком… В ЛокМуине он подтвердил заговор ложи чародеек. Правда, перед этим помог Филиппе Эйльхарт сбежать.
«Вот черт», – Алетта не стерпела и шумно вздохнула, едва не выругавшись сквозь сжатые зубы. Этот Белый Волк со своим благородством не зря ей не понравился. Его персона явно не внушала Радовиду доверия.
– За убийство представителя высшей знати грозит смертная казнь, а вы убили не только Авредия Кастеона, но и его семью. Одной жизнью вам не расплатиться, баронесса.
Смертная казнь. Через повешенье, отрубание головы? Алетту не покидала мысль, что ей удастся избежать мрачного конца, но сейчас ощутила, как надежда выскользнула из рук. Ей стало худо, пришлось медленно и глубоко вздохнуть, крепче обхватить себя руками и стиснуть челюсти, чтобы не выдать панику. Хотя, ее состояние было очевидным, удовлетворенная улыбка Радовида лишь подтверждала это.
– За жизнь семьи равноценно будет заплатить жизнью другой семьи.
– У меня нет семьи, – сухо отметила Алетта, невольно испугавшись, что голос прозвучал чересчур грозно.
– А как же ваша сестра?
– Она не Валхольм… Ваше Величество. – От страха ее начало колотить, сдерживаться становилось все труднее, пока в голове билась лихорадочная мысль «я ни за что не позволю причинить ей вред, ни за что!». – Я единственная из рода Валхольм, кто причастен к гибели рода Кастеон.
– А не из рода Валхольм? Ведь с вами были ваши люди.
Что ж, если ей когда-то казалось, что Авредию удалось загнать ее в угол, то это можно считать капканом. Алетта не могла и не хотела выдавливать из себя оправдания и мольбы, это было выше ее сил, и тем более бесполезно. Чтобы убедить короля одних слез недостаточно. Эдель, Агасфер, Магнолия… она избавилась от угрозы, но цена должна оставаться равной ее жизни, и не выше! И в то же время мысль о собственной погибели невероятно пугала девушку. В этот раз ей не удастся свершить ритуал по слиянию душ, сбежать в чужом теле и вернуться домой. Это последняя попытка, последняя жизнь.