Довольно оскорбительно слышать подобное предложение, но вместо горечи Алетта испытала облегчение. Возможность вздохнуть свободно и оставить заботы о семье, людях и городке — разве не замечательно? Просто пожить в свое удовольствие. За всю жизнь — жизни! — она и не помнила момента свободы.
— Звучит здорово, — с печалью отозвалась баронесса, потупив взгляд. — Но можно ли думать о беспечности, когда враги не дремлют? Я о Изимире…
— Заботу о врагах предоставьте нам, — уверенно заявил Авредий, а затем хитро улыбнулся. — Думал, оставить это после ужина, но, чтобы успокоить вас, дорогая… считайте это подарком. Позвольте, я покажу вам кое-что.
Не без опасения, Алетта протянула руку и дала князю возможность повести ее прочь от заднего входа. Мимо яблонь, резных скамеек и беседок, ныряя под тени в глубине сада, где притаилось небольшая каменная постройка. Похоже на склад для хранения провизии, такой же находился и у нее на территории поместья, но его не охраняли вооруженные мечами стражники.
Девушка остановилась, отпустив мужчину и с негодованием посмотрела на него.
— Не беспокойтесь, вам понравится.
Посмотрев на протянутую руку, баронесса не испытала желания ответить взаимностью. Уж в слишком укромный угол ее завел мужчина, доверия не внушали стражники, охраняющие вход на склад, словно сокровищницу.
— Что там?
— Подарок.
Пойти навстречу заставило понимание, что вреда ей точно не причинят, пока не будет заключен официальный брак. Но и притворяться откровенно глупенькой и беззаботной Алетта не намеревалась, она не протянула руку в ответ, однако рискнула подойти ближе и отворить перед собой дверь — тяжелую, с металлическими засовами и креплениями.
Внутри света не было, зато пахло пылью и зерном — стойкий запах, присущий любому складу. Но Алетта уже с порога ощутила чье-то присутствие, а затем услышала звон цепей. Охранники зажгли лампы, один шел впереди, а другой остался у входа. Далеко идти не пришлось, источник звука находился за стойками с мешками, и девушка примерно представляла, что ее ждет за поворотом.
— Смею предположить, что госпожа Валхольм останется довольна такому подарку.
Госпожа Валхольм применила бы иное слово для описание увиденного, но уж никак не «довольна». Ей и раньше доводилось лицезреть менее приятные картины, но при виде знакомого, если не сказать близкого, истерзанного человека стало не по себе. Ранее за предательства Бимон сажал людей на кол, однако церемония довольно затратная по времени и ресурсам, поэтому в последнее время они прибегали к повешенью. Но заточать людей в подвале и пытать их…
Изимиру удерживали цепи из заколдованной стали, удерживающей магию колдуньи, — она висела на них, словно свиная тушка в лавке мясника. На лице остались синяки, юбки оказались разодраны в клочья, и Алетта невольно покосила взгляд на охранника — тот старался не смотреть на пленницу. От мысли об изнасиловании девушка крепко сжала пальцы на плече, вспомнив ночь с ведьмаком. Но она хотя бы собой овладела, будучи пьяной в усмерть.
Тем не менее Алетту куда быстрее привлекло лицо женщины: завязанные глаза и рот, из последнего по подбородку натекла кровь, успевшая подсохнуть. Кляп пропитала темно-бордовая жидкость, ее было чересчур много, чтобы поверить, будто чародейка случайно прикусила язык.
— Вы отрезали ей язык.
Девушка не ожидала, что фраза прозвучит столь раздраженно и злобно, но своих эмоций она не стеснялась.
— Эта ведьма пыталась заговорить моих людей, заколдовать. Это была предосторожность.
Иными словами, Авредий сделал все, чтобы Изимира не заговорила и не выдала истинные намерения. Алетта не испытывала сострадания к колдунье, которая, после милости Бимона, отплатила ему предательством, а его дочерей едва не загнала в могилу. Хотя, признаться, ее искалеченный вид вызывал жалость, которая моментально сгорала от гнева по отношению к князю. Этот ублюдок просто зачищал за собой следы.
— Наверное, я поспешил с выводами… вам не стоило видеть чародейку в таком состоянии, я лишь хотел, чтобы вы мне поверили. Доверие же строится на открытости по отношению друг к другу.
Довольно любопытный способ выразить доверие.
Изимира неожиданно дернулась — похоже, очнулась и отреагировала на голоса, ожидая продолжения пытки. Она часто задышала, зашевелила пальцами, пытаясь избавиться от боли заклинанием, только особый сплав металла кандалов блокировал магию. От чародейки пахло кровью и потом, ее светлые кудрявые волосы слиплись и лежали паклями.