— Я полагала, что это для вас комплимент, — с невозмутимым видом заметила леди Шарлотта. — Он был самым красивым мужчиной, какого мне только доводилось видеть. И каждая незамужняя женщина в годы моей молодости хотела выйти за него замуж.
— Даже вы? — удивился Уилл.
— Даже я. Но этому не суждено было случиться. С самого начала он имел виды на вашу мать. Ни одна другая женщина не шла с ней ни в какое сравнение.
Уилл засмеялся — коротко и жестко.
— Да, уверен, не шла. Трудно себе представить, чтобы какая-нибудь другая женщина могла стать такой покорной жертвой моего отца.
Леди Шарлотта строго взглянула на собеседника.
— Не забывайте: мы говорим о вашей матери, милорд!
Уилл тут же встал; ему ужасно захотелось что-нибудь сокрушить, разбить…
— Извините, леди Шарлотта, — процедил он сквозь зубы. — Но этого я забыть не могу — как бы ни хотелось.
И как бы он ни пытался.
Его отец был монстром, но мать была еще хуже!
Она была… была…
Ничтожеством.
Полным ничтожеством. Она смотрела, как отец бил его, а потом…
Нет, она даже не смотрела. Просто отворачивалась. Она допускала это… и ни разу не встала на его защиту.
Он был одинок в этом мире. Безмерно одинок. А если искал утешения, если искал защиты, то полагаться ему приходилось только на самого себя.
— Я была счастлива считать ее своей дорогой подругой, — продолжала между тем леди Шарлотта. — А она… Ох, ей приходилось считаться с его светлостью. Вы об этом знали?
Уилл начал в уме обратный счет от «десяти» до «одного».
— Это так? — спросил он, едва сознавая, что он говорит.
Шарлотта взглянула на него с удивлением.
— Вы о чем, милорд? Что же касается вашей матушки, то она действительно была необыкновенная. Вот поэтому герцог выбрал именно ее.
— Она могла бы сказать «нет».
— Вы знаете так же хорошо, как и я, что отказать ему было немыслимо. Он был герцогом. Не считая того, что она его любила.
Досчитав до «одного», Уилл начал считать сначала.
— Очень глупо с ее стороны.
Леди Шарлотта схватила его за рукав сюртука.
— Никто не знал, что кроется за красивой внешностью вашего отца. Женщины тянулись к нему… как бабочки к огню. А она любила его и считала, что он разделяет ее чувства. Мы все так думали. И только после женитьбы герцог показал, каков он на самом…
— Я не желаю это слушать, леди Шарлотта, — перебил Уилл. — Простите, не хочу вас обижать, но я слишком хорошо знаю, каким человеком был мой отец.
Леди Шарлотта поправила шаль на плечах — с севера задул легкий ветерок.
— Может быть, и так, ваша светлость. Но ваша мать для вас загадка, это очевидно.
Уилл уже был близок к тому, чтобы рассказать ей — в резких словах, — почему именно он был единственным, кто знал правду о происходившем между его отцом и матерью.
Но внимательный взгляд леди Шарлотты остановил его. Ее глаза по цвету и форме так походили на глаза Люсинды. Хотя и были совсем другими.
— Ваш отец был тираном, это вы знаете, — вновь заговорила леди Шарлотта. — А требования, которые он предъявлял вашей матери…
Она умолкла, на ее лице отчётливо отразилось огорчение, которое навеяли воспоминания.
— В общем, герцогиня делала все возможное, чтобы защитить себя, но все было бесполезно. Он лишил ее радости жизни, доверия, любви — всего, что составляло смысл ее жизни. И, в конце концов, в ней не осталось… Совершенно ничего не осталось, — со вздохом закончила Шарлотта.
Уилл пристально посмотрел на собеседницу. Казалось, она давала ему какое-то задание, пыталась что-то внушить.
— Так вот, милорд… В общем, ему доставляло удовольствие лишать ее радости. А когда вы родились…
— Все, хватит!
Леди Шарлотта схватила его за руку.
— Не хочу вас расстраивать, ваша светлость, но я чувствую, что для вас важно знать правду, какой бы неприятной она ни была.
Что ж, ясно: эта дама желала, чтобы он выслушал ее до конца. А ему ужасно хотелось убежать куда-нибудь, где-нибудь спрятаться. Но бежать некуда…
И все же странно… Этой безобидной пожилой женщине удалось то, что не удавалось самым отъявленным головорезам.
Подчиняясь неизбежному, герцог кивнул:
— Я слушаю вас, миледи.
И Шарлотта тут же вновь заговорила:
— Когда вы родились, ваш отец использовал вас против нее — угрожал забрать вас, если она не будет делать все, как он велит. — Она похлопала герцога по руке, потом жестом пригласила его прогуляться с ней по дорожке. — Ваша мать слишком хорошо знала, на что он способен, и не могла пойти на риск потерять вас. Поэтому она согласилась. И проиграла в этой дьявольской сделке.