— Уильям…
Он увидел рядом свою мать, смотревшую на него с беспокойством.
— Да, мама, слушаю тебя.
— С тобой все в порядке?
Впервые, насколько Уилл помнил, ему захотелось ответить матери честно, но он понимал, что этого делать нельзя. Тогда…
— Да, разумеется, в порядке. А почему ты спрашиваешь?
— Ну… — Герцогиня рукой в перчатке поправила свои локоны. — Недавно прибыла леди Люсинда со своими тетушками. И тебе полагается присоединиться к ним.
Он проследил за взглядом ее светлости и увидел упомянутых женщин. Все четверо стояли вместе и беседовали с леди Суиндон.
— Черт побери!.. — прорычал Уилл; шейный платок уже душил его.
Он виновато посмотрел на герцогиню.
— Извини, мама.
— Не стоит, Уильям. Хоть я и живу в глуши, но, как и все, знаю леди Суиндон. Ты сам спасешь Люсинду? — спросила она, снова посмотрев на группу женщин. — Или мне это сделать?
Герцог покачал головой и решительно пересек просторную комнату. Хотя никто не бил хрустальных бокалов, и было не похоже, чтобы хоть одна из фурий собиралась поколотить леди Суиндон, Уилл понимал: действовать нужно немедленно.
— Добрый вечер, дамы, — протянул он, встав рядом с Люсиндой. Его рука коснулась ее руки, и он почувствовал, как она напряглась.
Последовала пауза, фуриям, как было заметно, его присутствие особого удовольствия не доставило, а леди Суиндон только злорадно улыбнулась, наслаждаясь ситуацией.
— Добрый вечер, ваша светлость, — сдержанно ответила Люсинда, взяв его под руку. — Вы пропустили самое интересное. Леди Суиндон только что с энциклопедической точностью поведала нам о приключениях Железного Уилла.
Герцог посмотрел на леди Суиндон. А может, ему надо было оставить ее на растерзание фуриям?
— Не верьте всему, что обо мне говорят, — проворчал он.
— Ах, ваша светлость, скромность вам не к лицу. — Леди Суиндон многозначительно улыбнулась.
Ее дерзость и непристойный намек не остались незамеченными фуриями. Они сделали большие глаза, после чего герцогиня Хайбери шагнула к леди Суиндон и с грозным видом заговорила:
— Миледи, позвольте вам сказать…
— Ужин подан!
Никогда еще Уилл так не радовался известию о том, что можно идти к столу.
— Пора в столовую, — сказал он поспешно. И тотчас же повел Люсинду к столу. Наклонившись к ней, прошептал — Прошу простить меня.
— Боюсь, вам придется сказать, за что именно, ваша светлость, — пробормотала Люсинда. — Ведь есть много всего, из-за чего вы должны испытывать угрызения совести.
Уилл ожидал, что она не примет его извинений. Но не ожидал той боли, какую ему доставил ее ледяной тон.
— Поймите же… — продолжала она, понизив голос, поскольку они уже подошли к столовой. — Вы лишили меня… почти всего. Но вам не удастся лишить меня моей репутации. Да, я уверена: стыдно будет вам, а не мне.
— Конечно, мне. — Каким-то образом ему удалось сохранить непринужденный тон и даже улыбнуться остальным гостям, уже заполнявшим столовую.
Люсинда тоже улыбалась окружающим. Потом снова обратилась к Уиллу:
— Так что слово за вами, ваша светлость.
— Я из него жаркое сделаю!
Люсинда, Шарлотта и Бесси подняли глаза от своих книг и уставились на Викторию. На их лицах было искреннее удивление.
— Что ты сказала? — спросила Шарлотта.
Виктория захлопнула свою книгу и побарабанила пальцами по столу.
— Клермон! Думаю, для жаркого он подойдет. Хотя, может быть, подойдет и для пастушьей запеканки.
Все четверо, по обыкновению, собрались в библиотеке, и расселись вокруг прямоугольного стола, который привезли из поместья. Стол сделали по их указаниям, и он был достаточно широкий и длинный, так что за ним могли поместиться все четверо. Кроме того, на нем можно было разложить сколько угодно книг, письменных принадлежностей и бумаги, а также поставить чашки с чаем и фарфоровые блюда.
Библиотека являлась их любимым местом, и сегодня тут все было бы как всегда, если бы прямо у входа не стоял коринфянин с каменным лицом.
Люсинда не смогла удержаться и взглянула сначала на него, потом на тетушку.
— Тетя Виктория, потише, пожалуйста.
— О Господи… — Виктория посмотрела на агента. — Я уверена, что о герцоге и не такое говорят. Я-то еще сдерживаюсь…
— Позволь поблагодарить тебя за сдержанность, — с иронией сказала Бесси. — Кроме всего прочего, ты ведь могла предложить, чтобы мы сделали из него отбивную или сунули ему в рот яблоко и запекли его целиком.
— Отличная мысль! — откликнулась Виктория, и ее лицо просветлело.