Что же касается Люсинды, то она не имела ничего против того, чтобы сидеть в уютном кабинете мадам Бофон и слушать ее разговоры с Амелией, — пусть даже она уже множество раз была свидетельницей подобных разговоров.
Тут маленькая француженка с торжественным видом вытащила рисунок из стопки, лежащей у нее на коленях.
— Леди Нортроп, мне приснился фасон этого платья!
Амелия взяла рисунок вечернего платья и восторженно ахнула.
— Это действительно необыкновенно! — воскликнула она, разглядывая красивый рисунок.
— Да, — кивнула мадам, — один из самых удачных моих фасонов, полагаю.
Тут вернулась помощница и что-то шепнула на ухо модистке. Та нахмурилась и, резко кивнув девушке, сказала:
— Дамы, я сейчас вернусь. — Она отложила рисунок и грациозно поднялась с кресла, шурша пышными юбками. Затем исчезла за розовым занавесом, оставив Люсинду и Амелию наедине с арфисткой.
Амелия выглянула за занавес, потом, дернув его, потянулась к рисункам, но Люсинда хлопнула ладонью ее по руке.
— Ох! — вскрикнула Амелия, потирая пальцы. — Это было так уж необходимо?
Люсинда с улыбкой кивнула:
— Лучше это, чем гнев мадам Бофон. Она бы обязательно заметила, что ты рылась в рисунках.
Амелия тоже улыбнулась:
— Да, ты, пожалуй, права.
— Разумеется, права, — Люсинда сделала глоток чая и принялась разглядывать миндальное печенье, которое держала в руке.
— Ты его любишь? — неожиданно спросила Амелия.
Люсинда вздрогнула и закашлялась. Потом снова потянулась к чашке из тонкого китайского фарфора.
— Твое молчание надо считать согласием? — с улыбкой спросила Амелия.
Люсинда сделала очередной глоток. Она по-прежнему молчала, так как обещала герцогу не рассказывать Амелии о Гаренне и коринфянах. Но ей очень хотелось поговорить с подругой.
— Ты спрашиваешь о герцоге? — пробормотала Люсинда, стараясь не смотреть Амелии в лицо.
Подруга фыркнула и заявила:
— Конечно, я говорю о герцоге. У тебя ведь нет другого жениха?
Люсинда в ответ пожала плечами. Отставив хрупкую чашечку и блюдце на стоящий рядом столик, она пробормотала:
— А ты как думаешь?
Амелия немного помолчала, потом спросила:
— Он знает о твоих чувствах?
Люсинда тут же кивнула:
— Да, знает.
Подруга обняла ее и задала очередной вопрос:
— А он отвечает тебе взаимностью?
Люсинда со вздохом покачала головой, и из ее глаз выкатились слезинки. Амелия достала из ридикюля кружевной платочек и утерла щеки подруги.
— Шшш… — прошептала она.
— Ты меня предупреждала, — пробормотала Люсинда и снова вздохнула.
— Теперь это уже не имеет значения. — Амелия взяла подругу за руки. — Я наблюдала за Клермоном, когда ты была с ним рядом. И мне совершенно ясно, что он к тебе неравнодушен. — Она убрала мокрый носовой платок в свой ридикюль. — А там, где есть симпатия, всегда есть вероятность, что со временем она перерастет в любовь.
Люсинда грустно улыбнулась. Ведь Амелия не знала всей правды… А если бы знала, то сказала бы совсем другое.
— Ты права, наверное… — Люсинда сжала руки подпруги. — А я… Я веду себя как человек, у которого волос на голове больше, чем мозгов.
— Ты ведешь себя как влюбленная женщина, — уверенно заявила Амелия. — Поэтому тебе нет надобности извиняться за свое поведение.
— Но ты ведь этого для меня хотела? Ты постоянно находила мне женихов, надеясь, что я выберу кого-нибудь из них и безумно влюблюсь в него. Что ж, теперь это произошло… Хотя у меня не хватило ума, чтобы влюбиться в кого-нибудь из твоего списка.
Амелия взяла миндальное печенье и передала его Люсинде. Потом взяла печенье и себе.
— Ну… видишь ли…
Подруги переглянулись, откусили по кусочку печенья — и громко расхохотались.
— Пойми, Люсинда, — сказала Амелия, когда они отсмеялись, — любовь облагораживает душу, а не разрушает ее. Ты это понимаешь?
Ах, как ей хотелось поверить словам подруги! Но поверить было очень трудно. К тому же это ничего бы не изменило — было уже слишком поздно для таких фантазий.
— Значит, ты одобряешь мои чувства к герцогу? — спросила Люсинда.
— Ну… он довольно красив, — заметила Амелия.
Люсинда в задумчивости откусила кусочек печенья и принялась жевать.
— Но он — не единственный привлекательный мужчина в Лондоне. Есть и другие.
— Неужели? — Люсинда в тревожном предчувствии взглянула на подругу. — Значит, твой список подходящих женихов больше, чем я полагала? Что ж, тебе придется подыскать для меня еще кого-нибудь, причем как можно скорее.