Сама не зная почему, испытываю острое желание привлечь внимание Романова, заставить его поднять свою запирсингованную рожу и взглянуть на меня. Поэтому неожиданно говорю:
— Ну какой… In Vinо Vеritаs. Винограда у них было много, наделали вина, напились, да забыли обо всем. Семь бед — один ответ. Русская народная мудрость.
По классу прокатывается волна приглушенных смешков. У исторички особо не забалуешь, поэтому смеяться в открытую никто не рискует. Дима наконец вскидывает голову, приподнимая свой опостылевшей капюшон с лица, и смотрит на меня. Сначала — удивленно, потом — насмешливо.
Я испытываю что-то странное. Подозрительно похожее на триумф. Просто от того, что привлекла его внимание. Хотя по большому счету, гордиться тут нечем, ведь я снова выставила себя идиоткой. Бесплатный клоун на выезде. Заказывали?
В классе воцаряется тишина и я наконец вспоминаю об учительнице.
Нина Ивановна смотрит на меня ошарашенно. Ее извечные очки в простой металлической оправе сползли на нос, но она этого, похоже, даже не замечает. Весь ее вид говорит о том, что она не в состоянии поверить, что перед ней стоит одна из лучших по ее предмету среди всех одиннадцатых классов и несет откровенную, возмутительную ересь.
Я тоже верила в это с трудом.
Очнувшись, она сказала:
— За знание латыни и русских народных пословиц — пять, за историю — единица. Итого — два. Садись, Рождественская.
Отлично. Добро пожаловать в клуб пятничных двоечников имени Димы Романова, Соня.
Проклиная все на свете, и себя — в первую очередь, возвращаюсь за парту. Мне уже неинтересно, смотрит на меня Дима или нет. Гораздо больше теперь беспокоит то, чем грозит мне эта двойка. Можно даже не сомневаться — в качестве наказания мама лишит меня компьютера как минимум на неделю. Она знает мои самые уязвимые места.
Мысль остаться без компа на долгий срок приводит в такое отчаяние, что становится страшно.
Невыносимо хочется домой. До такой степени, что сидеть на стуле спокойно никак не получается. Ловлю себя на том, что нетерпеливо ерзаю, без конца меняя позы. Это замечает даже мой сосед по парте — обычно флегматичный ко всему Илья — и бросает на меня хмурые взгляды. Но я в состоянии думать лишь о том, что нужно успеть так много до того, как мама доберется до дневника… хотя перед смертью ведь все равно не надышишься. Еще одна мудрость, чтоб ее.
Из школы домой я, как правило, возвращаюсь в сопровождении своих подруг — сестер-близняшек Юли и Ани. Девочки живут на Московской улице — там же, где находится наша школа, а я чуть дальше, на Дзержинского. Но сегодня у меня нет сил ждать и я выбегаю из школы раньше, чем меня может кто-то перехватить. Не имею ни малейшего желания ни с кем обсуждать ни мое глупое заступничество за Романова, ни разговор с ним в столовой. А мое блистательное выступление на уроке истории лучше и вовсе не вспоминать. Надо же было сказать такое. Мало, что схватила двойку — впервые по этому предмету, — так еще и ерунды наговорила до того несусветной, что стыдно — не передать как. Еще и Нину Ивановну наверняка разочаровала…
И все из-за чего? Из-за желания обратить на себя внимание татуированного хама, которому нет ни до кого дела.
Буквально влетев в квартиру, быстро скрываюсь в своей комнате. Бросаю рюкзак на пол и включаю компьютер. Нетерпение клокочет в груди алчным пламенем, хотя я и понимаю, что это ужасно глупо. Глупо, но так мне необходимо…
Старенький компьютер наконец загружается и я вручную набираю адрес сайта в браузере. Никогда не оставляю эту вкладку открытой, чтобы мама не знала, чем я занимаюсь по ночам, порой жертвуя домашним заданием, как это получилось вчера с историей. Понимала ведь, что меня наверняка вызовут и все равно не выучила параграф. А все потому, что мысли были вовсе не здесь. Не в этой комнате с простыми голубыми обоями и парой плакатов на стене, за которые мне попало. Не в этом учебнике, рассказывающем о том, до чего мне не было сейчас никакого дела. Не в этом мире, в котором я чувствовала себя такой ненужной. Нет, всей душой я стремилась туда, где можно быть совсем другой. Где тебе рады… и не только рады.
Волнуясь, открываю интернет-страницу, замирая на несколько секунд, кажущихся вечностью. И не могу подавить в себе разъедающее душу разочарование, когда оказывается, что новых сообщений не появилось. Во всяком случае, от того, кого я жду. С быстро тающей надеждой проверяю личку — может, он написал что-то? Например, когда появится в сети. Но и там тоже — ничего.
Никогда не думала, что можно так расстроиться от того, что тебе кто-то не написал. Ведь мы общались совсем недавно, вот только этой ночью. Но потребность, чтобы он был со мной постоянно, сильнее всех доводов рассудка. Она становится похожа на зависимость. И я понимаю, что если не возьму себя в руки — могу просто сойти с ума. Ведь он может исчезнуть в любой момент. Ведь я даже не знаю, он это… или она.