— Присаживайся, — попросила мама.
Я села за стол напротив девушки. Под лампой, висевшей над кухонным столом ее лицо было бледным и как будто принадлежало призраку. Огромные ярко-зеленые глаза были сосредоточены на тарелке перед ней, где лежало арахисовое масло и бутерброд с желе, который мама, вероятно, сделала для нее. Еда так и стояла нетронутой.
Хотя на ней не было макияжа и она выглядела так, как будто не спала несколько месяцев, девушка была действительно красивой. Как модель. Я почувствовала волну зависти и быстро попыталась ее подавить. Я даже не знала эту девушку; у меня не было причин делать поспешные суждения о ней. Но кто она и почему сидит на нашей кухне?
Мама прочитала мои мысли.
— Джулс, — начала она, усаживаясь на стул, — Это Мэй. Мэй, это Джулс — мой средний ребенок.
Меня возмущало, что меня называют “средним ребенком”, но по какой-то причине мама вела себя не так, как всегда. Поэтому я ничего не сказала об этом.
— Привет, — я помахала девушке, которая даже не подняла глаз.
— Привет, — пробормотала она в ответ, натянув рукава толстовки на запястья.
Сидеть напротив этой Мэй было... странно. У нее было сильное притяжение, как будто в ней было что-то магнетическое.
Я не знала, почему эта девушка находится в нашем доме, но она явно чувствовала себя неуютно, поэтому я сделала все возможное, чтобы разрушить повисшую тишину.
— Классная толстовка, — сказала я в надежде растопить лед.
Мэй опустила глаза на блестящую кошку на толстовке. Затем она подняла свои большие зеленые глаза на меня и вздрогнула.
У меня перехватило дыхание. Я не знала, что сказать. Что-то в том, как она смотрела на меня, заставляло меня чувствовать себя беззащитной, как будто она могла заглянуть в мои мысли.
— Я… я пошутила, — пробормотала я, отведя взгляд. Жуткий взгляд: есть. Никакого чувства юмора: есть.
— Мама, завтра будет онлайн-кастинг. Я так нервничаю!
Спустилась Даниэль. Она увидела Мэй.
— Привет! – усмехнулась она.
— Даниэль, это Мэй. Мэй, это моя младшая дочь, Даниэль.
Мэй едва заметно кивнула.
— Приятно познакомиться, — сказала она так тихо, что нам всем пришлось наклониться ближе. Даниэль взяла из шкафа пакетик диетических зеленых бобов и присоединилась к нам за столом.
— Можешь звать меня Дэни, — предложила сестра, протягивая Мэй пакет.
Мэй с любопытством посмотрела на упакованную еду, но отказалась.
Мама посмотрела на меня, глазами призывая продолжать взаимодействовать с Мэй, как будто я должна продолжить этот неловкий разговор. Я не знала, что еще ей сказать.
— Даниэль прослушивалась сегодня на школьный мюзикл, — сказала я, отдавая право решения геркулесовой задачи – разговорить эту тихую незнакомку — моей болтливой сестре. В разговоре с людьми она была оскароносным фильмом, в то время как я была лишь студенческим видео.
— Я готова сыграть главную роль, — вмешалась Даниэль, заглотив мою наживку, — Это «Злая».
Мэй посмотрела на Дэни. Ее лицо исказилось в замешательстве.
— Так называется мюзикл, — пояснила моя сестра, — это действительно хорошее название. Он основан на сценарии, за основу которого в свою очередь взята книга «Волшебник страны Оз». Его ставили на Бродвее.
Все это казалось Мэй иностранными словами, но Дэни это не остановило.
— Я готова к роли Эльфабы, одной из двух главных ролей. Я правда-правда-правда очень хочу получить ее, но готова сыграть и второстепенную роль.
Я была уверена, что Дэни получит хорошую роль: она, по общему признанию, была отличной певицей и брала уроки танцев, с тех пор как научилась ходить.
— Ты поешь? — раздался слабый голос.
Мы все посмотрели на Мэй.
— Раньше я пела, — продолжила она.
— В школе? — спросила Даниэль.
Мэй отрицательно покачала головой.
— Церковь? – догадалась я. Мы с Дэни и Хелен пели в церковном хоре, когда были детьми.
Мэй задумалась.
— Вроде того.
— Это замечательно, Мэй, — перебила меня мама, прежде чем Мэй успела что-то сказать, — Спасибо, что поделились этим с нами.
— Итак, девочки, — продолжила она, сложив руки на столе, — Мэй поступила ко мне на работу.
Я пыталась скрыть удивление на лице. Странно, что мама привела домой пациентку. Мама почти не говорила о работе дома, не говоря уже о том, чтобы привести на обед настоящую пациентку. Ее профессия требовала строгой конфиденциальности, и она относилась к этому очень серьезно.