— Уйдите отсюда.
— Нет, Лори… Не сейчас.
Он привлек ее к себе, заключил в объятия, прижавшись мокрой грудью к ее влажному телу, и медленно, соблазнительно провел руками по спине, вниз к бедрам и снова вверх, скользнул кончиками пальцев по груди и нежно погладил ключицу. Указательным пальцем он настойчиво приподнял ее подбородок так, что она встретилась с ним глазами.
— Не надо со мной сражаться, Лори.
Твердо, но ласково он оттеснял ее назад, пока она не ощутила за спиной мокрую гладкую скалу. Его губы медленно склонились к ее лицу и обожгли ее своим ледяным прикосновением. Он поцеловал ее глубже, с дикой, языческой страстью, — и лед обратился в пламень.
Его руки скользили по ее телу, нежные и твердые, как отполированный водой камень за ее спиной. Он запустил их в ее влажные волосы и крепко держал ее голову, настойчиво раздвигая языком ее губы. Его поцелуи слились в один неукротимый страстный призыв, и в порыве чувств она прильнула к нему. Он медленно провел губами вниз, к ее груди. Ноги не держали ее, и в поисках опоры она прислонилась к стене. По ее телу сбегали ручейки воды, и она зачарованно, словно во сне, смотрела, как с темной шевелюры Джила упала капля, пробежала по его щеке, скользнула ей на живот и задрожала, переливаясь в свете водяных радуг, словно бриллиант.
Бриллиант! Бриллиант на ее кольце — кольце Роберта! Ошеломленная своей вольностью, она похолодела и словно протрезвела. У нее на руке его кольцо, а она так себя ведет! Со сдавленным возгласом она высвободилась из рук Джила и бросилась через водяной занавес в спасительную лагуну.
— Потанцуем? — Рядом возник Декстер, одной рукой обнимающий прекрасную островитянку, и Лори улыбнулась, но покачала головой. Сколько же у него энергии, подумала она. Он танцевал без передышки часа два напролет, и покраснел не хуже ее обожженных плеч. Ее отказ, видимо, нисколько его не обескуражил, потому что он тут же вернулся в толпу, отплясывающую на берегу.
Она прилегла за дюнами на теплый песок, наблюдая за праздником, и ее напряжение потихоньку спадало. Джил привез ей с яхты еще одну рубашку. Он захватил и штаны, но Лори наотрез отказалась их надеть. Она думала, что он рассердится, но он только пожал плечами и отвернулся. Теперь, когда ее чистые влажные золотистые волосы раскинулись по плечам, тело наконец дышало свежестью и кожу ласкал хлопок, она вздохнула с наслаждением. Если бы не Джил, так назойливо и тревожно вторгшийся в ее жизнь, думала она, здесь был бы настоящий рай. Передавая ей рубашку, он пи словом не обмолвился о сцене в лагуне, наоборот, принял вежливо-равнодушный вид. Она закрыла глаза, пульсирующий ритм музыки и гул голосов слились в отдаленное журчание, и она незаметно для себя уснула.
Ей снилось, что она откусывает теплое жареное мясо, снился острый аромат причудливых специй и приправ, которые туземцы добавляли в свои блюда. Сон стал настолько живым, что она легонько застонала, и желудок напомнил ей, что она очень проголодалась.
— Попробуй-ка.
Она резко открыла глаза, встретила уверенный, чистый взгляд Джила и посмотрела на его пальцы: он держал в руках аппетитный кусок мяса.
— Давай, давай, поешь.
Она повиновалась, и вкус превзошел все ее ожидания.
— Ммм, как вкусно. Что это?
Он засмеялся.
— Если бы я сказал, ты не съела бы ни крошки.
Он вытянулся рядом на песке, взял с деревянного блюда еще один кусочек сочного белого мяса и поднес к ее губам. Этот кусок был гораздо жестче, и, жуя, Лори краем глаза поглядывала на Джила. Белые хлопчатобумажные штаны, расстегнутая рубашка, стройный, загорелый; когда он двигался, мягко и гибко, словно кот, под его кожей волнами перекатывались мускулы. Ей надоело жевать, и она с трудом проглотила мясо.
— Что это? — снова спросила она.
— Черепаха.
— Черепаха? Господи помилуй! — она побледнела, и ее желудок сжался. — Меня сейчас стошнит.
— Не стошнит, — сказал Джил и быстро дал ей откусить какой-то плод.
— А это что такое? — полюбопытствовала она, насладившись сочным вкусом и экзотическим ароматом.
— Такого ты, наверное, еще не пробовала. Это плод страсти.
— Ммм. — Нежный, причудливый фрукт таял у нее во рту. — Плод страсти? — На нее вдруг напало озорство и игривость, и когда Джил протянул ей еще один кусочек, она с удовольствием ухватила его зубами и облизала сок с пальцев Джила, подражая кошке, слизывающей сливки.
— Прекрати! — резко оборвал он. — По горькому опыту я понял, что тебе не нравится то, что за этим следует.