– Нет, нет, блять, не в порядке! – я завершаю вызов и бросаю телефон на соседнее сиденье.
Через пару минут я понимаю, что еду в неизвестном направлении, и останавливаюсь на обочине, чтобы найти адрес Кита. Я еду к нему целых полчаса, все время проверяя зеркала. Чудом мне удается до него доехать безо всяких инцидентов.
Кит встречает меня на улице. Я подбегаю к нему и кидаюсь в объятия.
– Боже, Крис, ты в порядке? – хватает ладонями мое лицо и беспокойно осматривает его.
– Помоги мне, пожалуйста, – из глаз ручьем идут слезы.
– Эй, тише. Он больше тебя не тронет, – он заводит меня в дом.
Я переодеваюсь в его футболку и бросаю ночнушку, испачканную кровью, в мусорку. Кит укутывает меня пледом и поит теплым чаем. Дрожь во всем теле потихоньку начинает проходить. Влажным полотенцем он осторожно протирает мое лицо.
– Столько крови.
– Ерунда, – отвечаю я.
В этот момент на улице слышится визг шин. Я вскакиваю с места, меня вновь накрывает паника.
– Он больше ничего тебе не сделает. Обещаю, – Кит берет меня за руки, пытаясь успокоить. – Сиди здесь, я разберусь, – он выходит из кухни.
Хлопает входная дверь. Боже, мы даже не закрыли ее.
– Где она?!
Я дергаюсь, услышав голос Кирилла.
– Лучше уйди, – тихо, но грозно отвечает ему Никита.
– Кристина! – Кирилл будто не слышит слова сына.
– Ты хоть понимаешь, что творишь? Думаешь, на этот раз тебе все сойдет с рук?
– Не лезь не в свое дело. Ты уже достаточно сделал.
– Это ты довел маму, – с ненавистью произносит Кит. – Из-за тебя она наложила на себя руки.
От услышанного меня пробирает холодный пот. Он маньяк, сумасшедший. И как я жила с ним?!
Я хватаю самый большой нож и выглядываю в коридор. Кирилл тут же замечает меня. Его лицо и рубашка запачканы кровью, в глазах бушует пламя.
– Кристина, идем домой!
– Нет, – твердо отвечаю я.
Он подается вперед, и я кричу от испуга, но Никита опережает его и бьет по лицу. Между ними завязывается борьба. Они сыпят друг друга проклятиями, махая кулаками и круша все вокруг. Большое зеркало, висящее на стене, тоже разбивается.
Я крепче сжимаю нож, готовая нанести удар в случае необходимости. Однако Кит начинает одерживать вверх, и в какой-то момент валит Кирилла с ног прямо на осколки и, усаживаясь рядом на коленях, вновь набрасывается на него. Кирилл слабо сопротивляется, все его лицо разбивается в кровь. Я бросаю нож на пол и бегу к ним.
– Кит, хватит! Ты убьешь его! – я хватаю его за руки, пытаясь остановить.
– Тебе что, жалко его? – кричит он на меня, но все же останавливается.
– А тебе это надо? Что будет с тобой?
Кит смотрит на меня со злостью, но быстро приходит в себя и поднимается на ноги.
– И что с ним делать? – он слабо пинает Кирилла в живот.
Я перевожу взгляд с одного на другого в полном замешательстве. Он отходит в сторону, чтобы закурить. Я натыкаюсь на надменный взгляд Кирилла и после долгих гляделок опускаюсь рядом на колени. На полу из-за его спины показывается небольшая струйка крови.
– Возьми себе какую-нибудь шлюху и улетай сегодня. Я заберу свои вещи и обещаю, больше ты никогда меня не увидишь.
Он начинает смеяться. Его белоснежные зубы запачканы кровью.
– Я заберу тебя себе и заставлю каждую секунду жалеть о том, что ты сделала, – в его глазах горит огонь, голос полон уверенности. Он не отстанет от меня. Никогда.
Я хватаюсь руками за его воротник и громко кричу, наклонившись к самому его лицу, что вызывает у него удивление. На его лице даже промелькает секундный страх. Я бью его кулаками по лицу. Костяшки пальцев саднят, кольца больно врезаются в пальцы, но и хорошенько царапают лицо Кирилла. Когда руки устают, я хватаю какую-то вазу с сухими колосьями внутри и ударяю им по его голове.
Я бросаю вазу в сторону и с ужасом смотрю на Кирилла. Его глаза закрыты, голова повернута в сторону. Кит усаживается рядом и проверяет его пульс.
– Все нормально, ты просто его вырубила, – он тянет меня за плечи, но я не двигаюсь с места. – Смотри, – он проводит руками по тому месту, куда я ударила, и показывает мне свою ладонь, – даже крови нет. Идем.
Я на четвереньках отползлаю к стене. Кит усаживается рядом и протягивает сигарету. Я закуриваю и кайфую от того, что мои легкие заполняет дым.
– Пиздец, – запрокидываю голову назад и возвращаю ему сигарету.
– Пиздец, – тихо соглашается он.
Мы молча докуриваем.
– Как ты дошла до такого?
– Папу посадили за воровство, и мачеха выгнала из дома.
– Дерьмо.
Я поворачиваю к нему голову.
– Мне жаль, что такое случилось с твоей мамой.
Кит бросает на меня короткий взгляд и снова смотрит прямо перед собой. Я кладу голову на его плечо, он приобнимает меня одной рукой. Не знаю, сколько мы так сидим. Меня начинает клонить ко сну.
– А ему не надо вызвать скорую? Он истекает кровью, – спрашиваю я, зевая.
– Чем позже приедет скорая, тем дольше он будет лежать в больнице.
Такой ответ меня вполне устраивает.
– Что будешь делать дальше?
Я смотрю на Кирилла, вспоминая все, что произошло за последние три месяца. Как быстро все изменилось. Я сама изменилась и теперь на многие вещи смотрю по-другому. Наверно, я повзрослела. Некоторые следы на моей душе останутся навсегда, как и шрамы на ладонях.
– Эй, котенок, – Никита отстраняется и смотрит на меня. Его взгляд уставший, но довольный. На губах слабое подобие улыбки. Я улыбаюсь в ответ.
– Понятия не имею.
========== Эпилог ==========
Три месяца спустя
Начинает играть музыка, и я, эффектно открывая занавес обеими руками, выхожу на сцену. Мужчины в зале аплодируют, гогот сменяется довольными возгласами. Я шагаю вперед на огромных каблуках, на которых училась ходить не одну неделю, дохожу до середины сцены к шесту и начинаю свой танец. Возгласы становятся громче, на пол летят купюры. Призывно двигая бедрами, я подхожу к краю сцены. Недостаточно близко для того, чтобы до меня могли дотронуться, но достаточно для того, чтобы выманить еще больше денег из тех, кто стоит ближе ко мне. Я чуть наклоняюсь вперед и выставляю грудь в наиболее выгодном ракурсе. Один мужчина тянется к лифчику, чтобы просунуть туда несколько купюр. Я резко тяну его на себя, хватая за галстук, другой рукой сжимаю челюсти и рычу ему в лицо. Тот лишь похотливо улыбается. Вырываю из его рук деньги, а он достает из кармана еще. Вот же придурок. Я забираю у него все, толкаю в грудь и возвращаюсь к шесту.
После третьей песни я собираю деньги с пола и ухожу с главной сцены, уступая место другим девушкам. Не желая ни с кем разговаривать, ухожу в гримерку, где никого нет. Я усаживаюсь напротив большого зеркала и закуриваю.
Пару месяцев назад я рассталась с Никитой на вокзале и рванула в столицу, ничего не сказав ему о своих планах. Он дал мне денег на первое время и помог сменить документы. Еще я отрезала каре с челкой и осветлила волосы. Так же делают после тяжелого расставания, правда?
Мы долго прощались с Китом, я плакала в его объятиях. Он уговаривал меня остаться и убеждал в том, что Кирилла я больше не увижу. Но я твердо решила уехать оттуда и больше не возвращаться. Иначе как я забуду того, что произошло? Тем более, никто не будет искать меня здесь. Даже если будут, не смогут найти.
Я запрокидываю голову назад и пускаю вверх кольца из дыма. Несмотря на то, что сейчас я в таком же положении, что и полгода назад, что я осталась ни с чем, и даже не забрала свои вещи из квартиры, я чувствую покой на душе. Уважение не купишь ни за какие деньги, а свобода выбора стоит дороже всех алмазов и золота. Теперь я знаю.