— Я зайду завтра, как обычно.
Муж и жена молчали, пока Гарретт Гибсон не вышла из комнаты и не закрыла дверь.
— Дай мне рецепт, — односложно сказал Габриэль. — Я попрошу Дракона отнести его в аптеку.
— Я сама ему скажу, — проговорила Пандора сквозь зубы.
— Хорошо.
Он подошёл расставить беспорядочно разбросанные предметы на столике возле кровати: чашки и стаканы, книги, письма, карандаши и листы чистой бумаги, игральные карты и колокольчик, которым Пандора так и не воспользовалась, потому что никогда не оставалась одна так надолго, чтобы ей что-то потребовалось.
Она подняла мятежный взгляд на мужа. Он не был взвинчен, лишь чрезмерно всё контролировал. Но присмотревшись к нему повнимательней, Пандора заметила тени, залёгшие под глазами, резкие линии и напряжённо сжатый рот. За внешним фасадом Габриэль выглядел усталым, мрачным и неспокойным. Ей пришло в голову, что, наряду с его постоянной тревогой за неё, две недели воздержания не выявили в нём лучших черт характера.
Она вспомнила те мимолётные, сухие поцелуи, которыми он её одаривал. Вот было бы здорово, если бы он обнял Пандору, обнял по-настоящему и поцеловал, как прежде. Будто бы любил.
Любовь… Он часто ласково называл Пандору любимой. Демонстрировал чувства тысячью способами, но никогда не произносил этих простых трёх слов вслух. Что касается её самой… Она была желтофиолью, которая каким-то образом заполучила самого красивого мужчину на балу, самого желанного. Очевидно, несправедливо брать риск на себя.
Но кто-то же должен.
Наблюдая за тем, как Габриэль перекладывает медицинские ложечки, Пандора решила взять быка за рога.
— Возможно, ты и так уже знаешь, — прямо сказала она, — но я люблю тебя. Причём люблю так сильно, что не возражаю против твоей однообразной красоты или предрассудков против корнеплодов, или странной зацикленности на кормлении меня с ложечки. Я никогда тебе не подчинюсь, но всегда буду любить.
Признание получилось не совсем поэтичным, но, оказалось, именно это ему и было необходимо услышать.
Ложки звякнули, упав на стол. В следующее мгновение он уже сидел на кровати и держал жену в объятиях.
— Пандора, — хрипло произнёс он, прижимая её к бешено колотящемуся сердцу. — Я люблю тебя больше, чем могу вынести. Ты для меня всё. Из-за тебя вращается земля, а утро сменяет ночь. Ты причина, по которой изобрели поцелуи и цветут первоцветы. Из-за тебя бьётся моё сердце. Боже, помоги мне, я не достаточно силён, чтобы выжить без тебя. Ты слишком сильно мне нужна… Ты мне нужна…
Пандора повернула к нему лицо. Наконец-то, теперь с ней рядом находился тот муж, которого она знала и его горячий, ненасытный рот. От ощущения, прижимающегося к ней крепкого торса, у неё начали пульсировать кончики грудей. Она с наслаждением откинула голову назад, и он жадно припал к нежной шее, лаская её языком, проводя по ней зубами, пока Пандора не задрожала от удовольствия.
Тяжело дыша, Габриэль поднял голову и, обнимая жену, начал слегка её покачивать. Она чувствовала его внутреннюю борьбу, сильное вожделение и вынужденную сдержанность.
Когда он пошевелился, намереваясь отстранить Пандору от себя, она крепче обвила его шею руками.
— Останься со мной в постели.
Он громко сглотнул.
— Я не могу или полностью тобой овладею. У меня не получится остановиться.
— Доктор сказала, что всё в порядке.
— Я не могу рисковать, боюсь причинить тебе боль.
— Габриэль, — серьёзно сказала ему Пандора, — если ты не займёшься со мной любовью, то я буду бегать вверх вниз по лестнице, распевая во весь голос «Салли на нашей аллее».
Он прищурил глаза.
— Только попробуй, и я привяжу тебя к кровати.
Пандора улыбнулась и прикусила его за подбородок, приходя в восторг от лёгкой щетины на его лице.
— Да… давай так и поступим.
Застонав, он начал отодвигаться от неё, но в этот момент ей удалось просунуть руку в его брюки. Они затеяли сражение, но битва была совсем не честной, он боялся причинить ей боль, но в тоже время им овладело слишком сильное возбуждение, чтобы мыслить ясно.
— Ты будешь нежным, — уговаривала Пандора, расстёгивая пуговицы, проникая руками под его одежду. — Ты всё сделаешь сам, а я буду неподвижно лежать. Ты не причинишь мне боли. Это же лучший способ держать меня в постели.
Он выругался, отчаянно пытаясь взять себя в руки, но она чувствовала, как в нём закипает страсть и ослабевает сопротивление. Пандора откинулась в постели, он ахнул, почувствовав, как её руки и ноги скользят под ним. С примитивным рыком Габриэль вцепился в лиф ночной рубашки жены и разорвал снизу доверху. Его голова склонилась над её грудью, губы сомкнулись на соске, втягивая пик в рот, а язык ласкал его по кругу. Она мечтательно запустила руки в великолепную шевелюру мужа, просеивая между пальцами золотисто-янтарные волосы. Габриэль двинулся к другой груди, ритмично посасывая её, шаря руками по всему телу Пандоры.