Лорд Сент-Винсент изучил её наполовину скрытое лицо.
— Мне будет интересно о них послушать, — он легко прикоснулся к завитку волос на её виске и пригладил его кончиками пальцев. — Давайте теперь будем называть друг друга только по имени, — предложил он. — Нам есть, что обсудить, а времени у нас мало. Чем честнее и прямолинейнее мы друг с другом будем, тем лучше. Никаких секретов, никаких увёрток. Вы согласны?
Неохотно подняв голову, Пандора посмотрела на него с сомнением.
— Я не хочу, чтобы это было односторонним соглашением, — сказала она, — где я рассказываю все свои секреты, а вы свои скрываете.
Улыбка тронула кончики его губ.
— Я обещаю полное раскрытие всех фактов.
— И всё, что мы скажем, останется только между нами?
— Боже, я надеюсь, — сказал он. — Мои секреты гораздо более шокирующие, чем ваши.
Пандора в этом не сомневалась. Он был опытным, уверенным в себе мужчиной, хорошо знакомым с миром и всеми его пороками. Он казался почти противоестественно зрелым, излучал власть, которая совсем не походила на ту, которой обладали её отец и брат с их боевым нравом.
Это был первый раз, когда она действительно смогла расслабиться после нескольких дней переживаний под гнётом чувства вины. Он был таким большим и внушительным, что она почувствовала себя маленьким диким зверьком, который только что нашёл прибежище. Пандора с облегчением по-детски прерывисто вздохнула, и он снова начал поглаживать её спину.
— Бедняжка, — пробормотал он. — Вам было сложно в последнее время? Расслабьтесь. Вам не о чем тревожиться.
Пандора, конечно, в это не верила, но было очень приятно, когда к тебе так относятся, успокаивают и нежничают, по-доброму подтрунивая. Она старалась впитать в себя каждое ощущение, каждую деталь, чтобы потом об этом вспоминать.
Его кожа была гладкой везде, кроме недавно побритой проступающей щетины. У основания горла, возле ключицы, находилась интригующая треугольная впадинка. Его обнажённая шея выглядела очень мощной, за исключением одного затенённого местечка, уязвимого на фоне крепкой конструкции из мышцы и кости.
Ей пришла в голову нелепая мысль. Каково это поцеловать его там?
Словно прикоснуться к атласу губами. Его кожа на вкус будет такой же приятной, как и её запах.
Рот Пандоры наполнился слюной.
Искушение росло с каждой секундой, игнорировать его стало невозможно. Иногда на неё находило такое странное ощущение, когда порыв был настолько всепоглощающим, что она должна была подчиниться ему или умереть. Эта слегка затенённая впадинка обладала своим собственным притяжением. Она манила всё ближе. Моргая, Пандора почувствовала, как её тело подаётся вперёд.
О нет. Желание становилось слишком сильным, чтобы ему сопротивляться. Она беспомощно наклонилась вперёд, закрыла глаза и просто сделала это, поцеловала его в то самое место и почувствовала ещё большее удовлетворение, чем ожидала, её губы отыскали нежное тепло и энергичный пульс.
Габриэль тяжело перевёл дыхание и вздрогнул. Его пальцы опустились на её причёску, он отвёл её голову назад и удивлённо на неё уставился, разомкнув губы, и пытаясь что-то сказать.
Лицо Пандоры пылало от стыда.
— Мне очень жаль.
— Нет, я… — Он так же, как и она, затаил дыхание. — Я не возражаю. Я просто… удивился.
— Я не могу контролировать свои порывы, — поспешно сказала она. — Я не отдаю себе отчёта в произошедшем. У меня нервное расстройство.
— Нервное расстройство, — повторил Габриэль, прикусив белыми зубами нижнюю губу в прелюдии к ухмылке. На мгновение он стал выглядеть по-мальчишески завораживающим. — Это официальный диагноз?
— Нет, но согласно книге, которую я как-то прочитала под названием «Явления, вызванные заболеваниями нервной системы», очень вероятно, что у меня сверхчувствительность или периодическая мания, или и то, и другое. — Нахмурившись, Пандора замолчала. — Почему вы улыбаетесь? Нехорошо смеяться над чужими болезнями.
— Я просто вспомнил ту ночь, когда мы познакомились, вы рассказали мне о вредных книгах, которые прочли. — Одну ладонь он положил ей на поясницу. Другая скользнула по её шее, нежно обхватывая сзади. — Вас когда-нибудь целовали, любовь моя?
Её желудок внезапно стал невесомым, словно она падала. Пандора безмолвно уставилась на него. Весь словарный запас куда-то делся. Её голова напоминала коробку с несвязным наборным шрифтом.