После того, как они больше не могли их слышать, Айво объявил:
— Она мне нравится.
Серафина ухмыльнулась, глядя на младшего брата.
— На прошлой неделе ты сказал, что покончил с девочками.
— Пандора совсем другая. Она не из тех, кто боится трогать лягушек и только и говорит о своих волосах.
Габриэль едва слышал, о чём они говорят, его взгляд был прикован к удаляющейся фигурке Пандоры. Она подошла к самому краю, куда могла доставать вода и где песок был глянцевым, и остановилась, чтобы подобрать интересную ракушку. Взглянув на другую позади, она взяла и её, а потом ещё одну. Она бы так и продолжала этим заниматься, если бы Джастин не схватил её за руку и не потащил обратно по их намеченному пути.
Боже правый, она действительно ходила кругами. Укол нежности больно отозвался в груди Габриэля.
Он хотел, чтобы все её круги вели к нему.
— Мы должны скоро уходить, — сказала Фиби, — если хотим успеть умыться и переодеться к ужину.
Серафина встала и состроила рожицу, оглядывая свои руки, испачканные в песке.
— Я вся липкая и в песке. Постараюсь смыть всё, что смогу в воде.
— Я соберу воздушных змеев и ведёрки, — сказал Айво.
Фиби подождала, пока их младшие брат и сестра уйдут, прежде чем сказать:
— Я подслушала часть вашего разговора с Пандорой, — сказала она. — Ваши голоса разносились по берегу.
Угрюмо размышляя, Габриэль потянулся поправить поля её шляпки спереди.
— Что ты об этом думаешь, жар-птичка? — Это было домашнее прозвище, которым её называли только он и отец.
Задумчиво хмурясь, Фиби разгладила ладонью одну из стенок замка.
— Я думаю, что если ты хочешь спокойный брак и упорядоченное ведение домашних дел, то тебе следовало бы сделать предложение любой из тех простушек голубых кровей, которые годами путались у тебя под ногами. Айво прав: Пандора другая девушка. Странная и удивительная. Я бы не решилась предсказывать… — она замолкла, увидев, как он пристально смотрит на Пандору в отдалении. — Болван, ты даже не слушаешь. Ты уже решил жениться на ней, и к чёрту последствия.
— Это даже не решение, — озадаченно и мрачно отозвался Габриэль. — Я не могу придумать ни одной веской причины, чтобы объяснить, почему я так чертовски сильно её хочу.
Фиби улыбнулась, глядя в сторону воды.
— Я когда-нибудь говорила, что сказал мне Генри, когда делал предложение, даже зная, как мало времени у нас будет с ним вместе? «Брак — слишком важное решение, чтобы принимать его, руководствуясь разумом». Конечно же, он был прав.
Габриэль взял горсть тёплого, сухого песка и просеял его сквозь пальцы.
— Рэвенелы скорее перенесут скандал, чем заставят её выйти замуж. И, как ты, видимо, сама слышала, она против не только замужества со мной, но и всего института брака в целом.
— Как кто-то может устоять перед тобой? — спросила Фиби, наполовину глумливо, наполовину искренне.
Он бросил на неё хмурый взгляд.
— По-видимому, у неё с этим нет проблем. Титул, состояние, поместье, социальное положение… её всё это раздражает. Каким-то образом я должен убедить Пандору выйти за меня, несмотря на эти вещи. — А потом, абсолютно честно добавил: — И будь я проклят, если знаю, кто я без этого всего.
— О, дорогой мой… — нежно проговорила Фиби. — Ты брат, который научил Рафаэля плавать на лодке и показал Джастину, как завязывать шнурки на ботинках. Ты — тот человек, который отнёс Генри к ручью с форелью, когда он захотел порыбачить в последний раз. — Она сглотнула и вздохнула. Зарывшись пятками в песок, она выпрямила ноги, пропахав ими пару траншей. — Хочешь я скажу, в чём твоя проблема?
— Это вопрос?
— Твоя проблема, — продолжила сестра, — в том, что ты слишком умело поддерживаешь фасад богоподобного совершенства. Ты никогда не хотел, чтобы кто-то разглядел в тебе простого смертного. Но таким образом ты не завоюешь эту девушку. — Она начала стряхивать песок с рук. — Покажи ей несколько своих смертных грехов, дорогой. Этим ты заинтересуешь её намного больше.
Глава 9
Весь следующий день и день за ним лорд Сент-Винсент, Габриэль, больше не предпринимал попыток поцеловать Пандору. Он вёл себя, как идеальный джентльмен: уважительно, внимательно, всегда беспокоился о том, чтобы их кто-то сопровождал или они находились у всех на виду.