От его прикосновения к её коже… низкого бархатистого голоса… казалось, каждая напряжённая частичка тела расслаблялась. Узлы страха и обиды плавились, превращаясь в растекающееся тепло. Когда они снова встали в позу, начало казаться, что они работают вместе, стремясь к общей цели.
Это походило на партнёрство.
Они вместе преодолевали различные трудности, пока один вальс сменял другой. В какую сторону повороты проще? Лучше делать короткий шаг или длинный? Возможно, это было просто её воображение, но повороты больше не вызывали особого головокружения и потерю ориентации, как поначалу. Казалось, чем больше она упражнялась, тем быстрее привыкало её тело.
Пандору выводило из себя, когда Габриэль хвалил её: «Умница… Да, прекрасно…» А ещё больше раздражало, когда эти слова вызывали в ней вспышку благодарности. Она чувствовала, что постепенно сдаёт позиции, сосредотачиваясь на лёгком давлении его ладоней и рук. Случилось несколько удивительно приятных моментов, когда их движения идеально совпали. Но были и моменты близкие к катастрофе, когда она сбивалась со счёта, и Габриэль приходил на помощь, восстанавливая ритм. Конечно же, он был превосходным танцором, искусно вёл партнёршу и чувствовал такт музыки.
— Расслабься, — бормотал он время от времени. — Не напрягайся.
Постепенно мозг Пандоры успокоился и перестал подавать постоянные обманчивые сигналы о потере равновесия и вращении обстановки вокруг неё. Она позволила себе довериться Габриэлю. Не то, чтобы она наслаждалась процессом, но ощущение полного отсутствия контроля со своей стороны и в то же время осознание безопасности, было интересным.
Габриэль замедлил шаг, а затем они полностью остановились, опустив сомкнутые руки. Музыка затихла.
Пандора посмотрела в улыбающиеся глаза Габриэля.
— Почему мы остановились?
— Танец закончился. Мы только что осилили вальс длиною в три минуты без каких-либо трудностей. — Он придвинул её ближе к себе. — Теперь тебе придётся найти новое оправдание для того, чтобы сидеть в уголке, — сказал он в её здоровое ушко. — Потому что ты можешь вальсировать. — Габриэль сделал паузу. — Но я всё равно не отдам тебе тапочек.
Пандора застыла, не в состоянии осознать происходящее. В голову не приходили никакие слова, даже односложные. Будто поднялся огромный, удушающий занавес, приоткрывая новую сторону мира, вид на вещи, о существовании которых она не подозревала.
Явно озадаченный её молчанием Габриэль ослабил хватку и посмотрел на неё глазами, ясными, как зимнее утро, на его лоб упал рыжевато-коричневый локон.
В этот момент Пандора поняла, что умрёт, если не будет с этим мужчиной. Скончается от разбитого сердца. С Габриэлем она становилась новым человеком, вместе они становились чем-то новым, и всё получалось не так, как она ожидала. Кэтлин была права — идеального выбора не существовало. Ей придётся чем-то пожертвовать.
Но неважно от чего она откажется, этого мужчину потерять она не могла.
Пандора расплакалась. По её лицу потекли не изящные женские слёзы, её сотрясали рыдания, а лицо покраснело. На неё обрушилась волна самого ужасного, прекрасного, потрясающего чувства в мире, и она в ней утопала.
Габриэль встревожено уставился на неё, роясь в кармане пиджака, в поисках носового платка.
— Нет, нет… Ты не должна была… Боже, Пандора, не надо. Что такое? — Он промокнул её лицо платком, потом она забрала его, чтобы высморкаться, её плечи содрогались. Пока Габриэль продолжал кружить вокруг неё и задавать обеспокоенные вопросы, Фиби встала из-за пианино и подошла к ним.
Крепко обняв Пандору, Габриэль бросил рассеянный взгляд на сестру.
— Я не знаю, что не так, — пробормотал он.
Фиби покачала головой и ласково взъерошила его волосы.
— Всё в порядке, болван. Ты ворвался в её жизнь, словно шаровая молния. Любой бы человек немного разволновался.
Пандора только смутно осознавала, что Фиби покинула гостиную. Когда поток слёз иссяк, и она смогла заставить себя посмотреть на Габриэля, её заворожил его пронизывающий взгляд.
— Ты плачешь, потому что хочешь за меня замуж, — сказал он. — Так ведь?
— Нет. — Она икнула и всхлипнула. — Я плачу, потому что не хочу не быть твоей женой.
Габриэль резко втянул носом воздух. Его рот захватил её губы в грубом поцелуе, граничащим с болью. Пока он жадно упивался ею, всё его тело сотрясала дрожь.