Роберт Первый.
Король Шотландии.
— Роберт Брюс?
Сердце в груди Кира воспарило к небесам.
— Да! — радостно воскликнула Серафина, вскакивая и подпрыгивая на месте.
Кир рассмеялся и встал. Он наклонился и поцеловал её в щёку.
— Одной капли крови Роберта Брюса вполне достаточно. Я невероятно счастлив. Спасибо, сестрёнка. — Кир протянул ей листок пергамента, но она покачала головой.
— Оставь себе, если хочешь. Разве не замечательная новость? Пойду расскажу Айво, что мы шотландцы! — И она с триумфом покинула комнату.
Кир усмехнулся, сложил листок и сунул его в карман. Кингстон тоже с трудом подавил улыбку и допил бренди.
— Я хочу попрощаться с вами наедине, — сказал Кир. — Я уезжаю завтра на рассвете.
Герцог настороженно на него посмотрел.
— На день раньше?
— Так будет проще, — сказал Кир и робко замолчал. — Я хочу поблагодарить вас за то, что сохранили за мной наследство матери. Вы держали оборону целый год, даже не зная, найдёте ли меня.
— Я знал, что найду тебя, — тихо проговорил Кингстон. Он резко развернулся, с деловым видом подошёл к столу с другой стороны и выдвинул ящик. Герцог достал визитную карточку, взял ручку из резного агатового держателя и открыл чернильницу. — Это мой лондонский адрес, — сказал он, записывая его на гравированной карточке, — и имя управляющего клубом, который всегда знает, где меня найти. Пошли телеграмму, если тебе что-нибудь понадобится. Что угодно. Я… — Он замолчал, отложил ручку и замешкался на мгновение, беря себя в руки. — Трудно отпускать тебя, зная, что Ормонд пошлёт за тобой убийцу.
— Лучше пусть меня подстрелят, — сказал Кир, забирая у него карточку, — чем я проведу весь день в суде, как вы.
Кингстон невесело усмехнулся.
Кир надолго задумался, а потом принял решение. Чувствуя себе неловко и отчасти по-идиотски, он подцепил пальцем цепочку на шее и выудил золотой ключик. Кир прочистил горло и нарочито небрежно проговорил:
— Я тут подумал… у вас всё ещё… — Он замолк, увидев, как Кингстон потянулся к карману жилета. Присущее герцогу проворство его подвело, когда он принялся отстёгивать цепочку от часов. — Это всего лишь формальность, — пробормотал Кир.
— Если ключ не подойдёт, — спокойно сказал Кингстон, отвернув лицо, — это не будет иметь никакого значения. Кто знает, ведь она могла отдать не тот ключ.
— Да.
Но сердце Кира забилось в бешеном ритме, его гул отдавался где-то в горле. Кингстон передал ему цепочку, с которой свисал замок в форме сердца. Кир взял её и с огорчением обнаружил, что руки слегка трясутся. Но у него всё-таки получилось вставить и повернуть ключ.
В комнате раздался тихий отчётливый щелчок.
Замок открылся и отсоединился от цепочки, как и ожидал Кир. Причин поднимать шумиху не было. Но глаза и нос защипало, комната превратилась в расплывчатое пятно, и Кир опустил голову. В горле встал ком, и ему пришлось откашляться.
В следующее мгновение Кингстон обхватил одной рукой его затылок, а другой сжал плечо, и притянул к себе. Это было не совсем объятие, но надёжная, немного грубоватая хватка очень его напоминало. Сквозь прерывистое дыхание Кир услышал нетвёрдый голос Кингстона.
— Ты всегда будешь сыном Лахлана Макрея. Но и моим тоже. — Он замолчал, а потом хрипло добавил: — Ты можешь быть и моим тоже.
— Да, — прошептал Кир. И на него вдруг снизошло умиротворение.
Меррит с трудом очнулась ото сна. Её одолевала такая усталость, что трудно было даже перевернуться в постели, как будто в одеяла зашили свинцовые гири. Она медленно приходила в себя, пытаясь сбросить остатки сладострастного сна о том, как они с Киром занимались любовью.
Вот только… это был не сон? Нет, Кир пришёл к ней в комнату посреди ночи и не дал вымолвить и слова. Он поцеловал каждый дюйм её тела, пока снимал с неё ночную рубашку. Меррит резко распахнула глаза. Оглядев комнату, она увидела, что ночная рубашка аккуратно сложена на соседнем стуле. Гадая, заметила ли это горничная, Меррит ещё глубже зарылась в одеяло. К счастью, горничная вскоре молча вышла и закрыла за собой дверь.
Обнажённая Меррит пребывала в блаженной неге, кончики грудей слегка саднило. Нежная плоть между ног оставалась чувствительной после того, как Кир всю ночь ласкал её, целовал, покусывал и дразнил. Вспомнив удовольствие, которое он ей доставил, Меррит поёжилась и по телу побежали мурашки. Находясь сверху, Кир размеренно двигал бёдрами. Он излучал силу и заявлял на Меррит права, вонзаясь в неё восхитительно глубоко и бесконечно долго. После, совершенно выбившись из сил, она пробормотала, что им нужно обсудить планы и провести следующий день в сборах для поездки на Айлей, и ей жаль, если он недоволен тем, что она настояла на своём. Кир не дал ей договорить, прижав к своей твёрдой волосатой груди. Вскоре Меррит начала вздыхать и зевать. На этом воспоминания обрывались.